Вячеслав сам через это проходил, когда вернулся из Англии, но своеобразным способом: напрочь лишил себя свободного времени, занялся дорогим экстримом, сплавом по горным рекам, дайвингом, горными зимними маршрутами на снегоходах. Даже прыгал с парашютом и мыслил освоить пилотирование легкомоторной авиатехники. То есть умышленно ввергал себя в состояние преодоления барьеров, дабы обрести ощущение собственной воли, быть самим собой, избавиться от стереотипов поведения в организованной среде. И в экспедицию на Карагач собрался не раздумывая, чтоб разогнать застой крови, мгновенно возникающий в этой среде, принять дозу омолаживающего чувства, адреналина, выработанного собственным сердцем, а не испитого из банки с энергетиком. Вот и сейчас он почувствовал, как начинает увлекаться тем, на что ещё недавно смотрел свысока, и испытывал один интерес — найти неуловимого, фантомного Сорокина, выполнить поручения Станислава Ивановича.
Между тем Стюарт, соответствуя псевдониму, сохранял королевское спокойствие и продолжал излагать откровения пророчицы, но уже по иному вопросу — сыроедению, которое логично вытекало из вегетарианства. Причём он и его исповедальница (так Сорокин называл свой источник истин) не ругали мясоедов, не предавали анафеме, не называли живодёрами и трупоедами, они констатировали факты, облекая их в образную форму. И создавалось впечатление, что живущая в сибирской тайге женщина преклонного возраста, попросту — философствующая старуха, однако в юном образе, как минимум, имеет медицинское образование, поскольку, цитируя её, Сорокин употреблял специфические термины. Например, исповедальница всё время оперировала словами « энергия» и «энергетика», а что стоил её постулат, что, мол, любовь имеет такую же фотонную структуру, как и свет!
Кстати, то же самое встречалось и в книге, некоторые обороты и словечки вообще коробили, будто бы взятые из учебника по биохимии, физике или астрономии. По разумению Вячеслава, неграмотная лесная красавица без определённого возраста, всю жизнь прожившая в тайге, каковой и представлялась пророчица, должна бы говорить иным языком, соответствующим её опыту и образу жизни. А тут кроет терминами, как будто бы только что выскочила из студенческой аудитории или вот с такого семинара.
Горький опыт общения с несчастными учёными оставил и памяти глубокий критично-недоверчивый шрам и привычку всё подвергать сомнению.
Однако тут из уст сибирского шотландца прозвучал факт, о котором Колюжный никогда не думал, но, услышав, сразу почему-то поверил. И снова усомнился, что перед ним настоящий Сорокин, прикрытый волосами и псевдонимом: слишком уж различались подходы к теме и аргументация от тех, что излагались в книжке. Скорее всего, хорошо поставленный голос лектора принадлежал наставнику правнука жандармского ротмистра, причём весьма талантливому, или толкователю, но уж никак не апологету. Этот Стюарт, похоже, снабдил примитивные истины исповедальницы некоей научной базой, обстоятельностью и доказательствами.
А суть была вот в чём: оказывается, во время забоя животного в его тканях остаётся информация о смерти, которую кровь успевает разнести по всему телу, пока телёнок, например, бьётся в агонии. И её, информацию, невозможно стереть ни варкой, ни жаркой, ни прочими обработками, ибо она имеет такую же неуловимую, невидимую природу, как радиация. Некоторые виды животных — белый медведь, например, или стерлядь — в момент гибели выделяют активные и смертельные яды в свои собственные органы, таким образом нанося удар возмездия. Люди об этом знают с древнейших времён и не употребляют в пищу всю тушу целиком или отдельные её части. Древние иудеи об этом тоже знали и приловчились делать мясо кошерным, спуская кровь, но такой самообман их не спасает. Информация о смерти, на первый взгляд, безвредна, как гомеопатическая доза, поэтому мясоеды, поедая плоть диких либо домашних животных, в том числе и умершую от кислородного голодания рыбу, всё более насыщают ею свои клетки. В конце концов, набирается критическая масса, и у человека образуется смертельная болезнь в форме рака или инфаркта, которые никак мясоедением не связывают.
