В наши дни другие румынские критики, оценивающие творчество Караджале в свете развития мировой литературы за последние полвека, находят в его «Карнавальной карусели» достоинства, не замеченные их предшественниками. Б. Эльвин, автор одной из самых интересных современных работ о Караджале, считает, что «Карнавальная карусель» настоящий шедевр, что название пьесы объясняется не только тем, что все ее действие связано с костюмированным балом. В самом названии образ мира, «в котором у людей нет никакой индивидуальности, кроме той внешней и поверхностной, что может приобрести каждый, надев на себя костюм, взятый напрокат в гардеробе».
«Каждый персонаж, — пишет Б. Эльвин, — находит себя в другом, как в игре зеркал, воспроизводящих и увеличивающих до бесконечности один и тот же образ. Впрочем, «Карнавальная карусель» — это пьеса, в которой столкновения происходят не между отдельными личностями, а между парами. А эти пары образуются и распадаются согласно особому ритму, тем более головокружительному, что он не продиктован разумом, но обладает жесткой динамикой кукольной пляски…Янку Пампон, Маке Разахеску, Мица Бастон, Дидина Мазу, Нае Жиримя — неразличимые фигуры, похожие друг на друга до смешного, продукт одной и той же действительности. Все они показательны для процесса стандартизации людей и распада личности в результате ее слияния с определенным механизмом».
Один-единственный персонаж из «Карнавальной карусели» отличается от других ее героев и не имеет своей пары: кандидат или «катиндат», как его называют малограмотные персонажи комедии, не справляющиеся с произношением книжных слов. Вот уже два года, как он «кандидирует» на должность переписчика и даже работает в этой должности без вознаграждения, утешая себя тем, что не платит налогов из зарплаты, которую он не получает. Но этот персонаж кончит, наверное, тем, что займет свое место рядом с Маке Разахеску и Янку Пампон и «полностью интегрируется в этот карнавал теней».
Итак, четыре караджалевские комедии написаны. Первая появилась в 1878 году, последняя в 1885-м. За семь лет Караджале создал свой театр. Он создал новый тип пьес, нарисовал картину целого мира, который вошел в историю румынской литературы под названием «караджалевский мир». Но что это значит?
Караджалевский мир прежде всего смешон. Пьесы его всегда вызывают смех. Смеются даже те, кто в них изображен и кто внутренне негодует на автора. Великим юмористом называли Караджале все критики, в том числе и те, кто его недолюбливал. Разногласия начинались лишь тогда, когда речь заходила о соотношении между юмором и сатирой, о природе и смысле караджалевского смеха.
Для того чтобы возник смех, необходим контраст, необходим парадокс. Пожалуй, с этим согласны все те, кто когда-либо писал о природе комического. В разной форме это признавали и философы, занимавшиеся теорией и законами возникновения смешного — от Платона и Аристотеля до Гегеля и Маркса. Парадокс лежит в самой основе караджалевского театра. Но он не был придуман автором. Он был взят из жизни.
Румынское общество, рожденное событиями 1848 и 1866 годов, жило под знаком самых невероятных парадоксов и компромиссов. В этом обществе не было ничего невозможного, атмосфера общественной жизни порождала самые невероятные и нелепые ситуации. Так, например, либералы не были либералами, а люди, считающие себя консерваторами, иногда осуществляли идеи либералов. В этом обществе газетные статьи, речи политических ораторов, парламентские дебаты не имели никакого отношения к действительности. Сама жизнь заключала в себе элементы трагикомедии и фарса. Реальный мир имел комические «караджалевские» черты. Кацавейку и Фарфуриди, пенсионер Леонида и претендент на государственную должность «катиндат» — карикатурные типы не потому, что драматург хотел, во что бы то ни стало посмешить публику, — в жалких паяцев превратили их общественные отношения времени, а драматург только довел до логического конца исследование психологии своих героев.
Все четыре комедии Караджале изображают нелепые и смешные контрасты, рожденные определенной исторической реальностью — симбиозом балканского феодализма с западным буржуазным либерализмом. В обществе, в котором демократические учреждения расстроились еще до того, как начали действовать, а либеральные идеи выродились и потеряли всякий реальный смысл еще до того, как их начали применять, — все нелогично, чудовищно, нелепо, ненормально и фантастично.
