Молодой мексиканец, который явно поджидал девушку, бросился ей навстречу и галантно препроводил в маленькую лодку.
Шикарный гоночный шлюп, построенный на сэйлемской верфи, стоял на якоре в пятидесяти ярдах от берега; все его иллюминаторы были ярко освещены. Едва лодка подошла вплотную к борту шлюпа, девушка ловко взобралась на палубу и тотчас исчезла из вида.
Болан удовлетворенно хмыкнул и не спеша направился к офису яхт-клуба.
Протянув дежурному купюру в пятьдесят песо, он с важным видом заявил:
— У меня встреча с друзьями на небольшой вечеринке, но я почему-то не вижу их яхты. «Мария» — кажется, так она называется. Может, с ней что-нибудь случилось?
Полтинник исчез в мгновение ока, а парень начал деловито сверяться со своим журналом.
— Нет, все в порядке, — сообщил он наконец. — «Мария» пришла сегодня и бросила якорь посреди залива — поэтому-то вы и не смогли ее увидеть. Пойдемте, я вам покажу.
Болан протестующе взмахнул рукой:
— Не беспокойтесь. Теперь я отыщу ее. Ведь эта яхта сеньора Брауна, не так ли?
— Нет, — возразил парень, вновь бросив взгляд в свой журнал, — владельцем «Марии» является сеньор Кассиопея.
— Ага, значит, Браун просто временно арендует ее.
— Вы ошибаетесь, сеньор. На яхте нет никакого Брауна.
— А кто зарегистрировал судно?
— Сам сеньор Кассиопея.
Болан вытаращил глаза:
— Когда это было?
— В шесть вечера, сеньор.
— Сегодня?
— Да.
«Отлично! — с усмешкой подумал Болан. — Смотри-ка, что вытворяет человек, которого разорвало на куски еще в два часа дня! Просто прелесть!»
— Вряд ли я ослышался, — с деланной озабоченностью повернулся он к дежурному, — но, может, яхта называется не «Мария», а «Мэри»? У вас значится такое судно?
Парень еще раз демонстративно полистал свой журнал.
— Нет, сеньор, — покачал он головой, — нет никакой «Мэри».
Болан вздохнул и вручил парню еще пятьдесят песо — что-то около четырех американских долларов.
— Мои друзья очень лестно отзывались об этом яхт-клубе.
— О, сеньор, одну секунду! — мигом встрепенулся дежурный. — Я могу позвонить в офис гавани.
— Не утруждай себя, — удержал его Болан. — Да уж, вечная неразбериха с этими дамочками. — Он панибратски подмигнул парню. — Мэри, Мария... А не может ли мой друг Браун быть одним из членов экипажа?
Парень снова уткнулся в журнал.
— Никакой Браун здесь на значится, сеньор, — чуть погодя доложил он.
Болан внимательно следил за пальцем дежурного, который, словно указка, двигался вниз по списку. Разумеется, все эти фамилии ничуть не интересовали Мака, да он и не мог их разобрать с такого расстояния. Просто он считал людей — их оказалось четверо.
— Какой порт приписки? — небрежно осведомился Болан.
— Лонг Бич, — прочитал парень, — США.
— Да, тогда уж это точно не моя «Мария», — с сожалением сказал Болан. — Ну ладно, еще раз огромное спасибо.
Болан вышел из офиса. В голове роилось множество вопросов, и их было куда больше, чем ответов.
Мексиканские чиновники очень тщательно следили за правильностью регистрации иностранных судов. Скрупулезно отмечалось не только в какие порты по пути своего следования заходили корабли, но и какова была численность их команд. Судно могло выйти в море лишь с той командой, которая перед этим ошвартовала его в порту. И если этот порядок почему-либо нарушался, корабль оставался у причала на долгие месяцы, а то и годы, пока власти выясняли, что произошло.
Вот почему Болан ни секунды не сомневался: раз в журнале указано, что на борту яхты четыре члена экипажа, значит, так оно и есть на самом деле.
Но что за люди находились на борту шлюпа? И что им здесь понадобилось? К тому же не худо бы выяснить, чем они занимались в Зигуатенейо, в этой сонной рыбацкой деревушке, которую отделяют от Акапулько без малого сто миль.
Очевидно, крошка Касс заранее позаботился, чтобы «Мария» прибыла сюда в строго определенное время, а его собственное имя было официально занесено в журнал приезжих.
Зачем?
Ничто в прошлом этого парня не указывало на его любовь к морским путешествиям, и нигде в досье на Бобби хоть намеком не фигурировал шлюп «Мария».
Так что же, черт возьми, происходило?
