Я ещё ковыряю ключами в замке, когда сквозь дверь слышу, что в квартире начинает трезвонить телефон. Я едва успеваю открыть, отшвырнуть в сторону сумку, и, не разуваясь, добежать до аппарата.
Это наверняка Кожин.
Но на том конце провода молчат.
Во мне закипает возмущение:
— Прекратите хулиганить! — ору я дурным голосом и швыряю трубку на рычаг.
Неужели это опять тот самый гад, который разбудил меня своим звонком в выходной? Давно пора купить себе телефонный аппарат с определителем номера.
Годзилла вылезает откуда-то сонная и помятая, не спеша, подходит ко мне и противным требовательным голосом говорит мне: «Мяу!»
Всё понятно и без перевода. Разумеется, это означает: «Жрать!»
Переодевшись и вымыв руки, я вынимаю из сумки только что купленные в гастрономе продукты: плавленый сырок, пакет сока, батон и полпалки варёной колбасы, завёрнутые в свежие «Криминальные вести», подаренные мне Пашкой.
Мелко порезанная колбаса затыкает рот кошке и, пока та тихо возится около миски с едой на полу у плиты, я отрезаю два куска батона и сооружаю по сэндвичу с колбасой и с сыром.
Можно, конечно, пожарить яичницу, но мне лень. Сойдёт и сухомятка.
Запивая сэндвич соком, я задумчиво рассматриваю обложку криминального еженедельника, лежащего на столе.
На первую страницу вынесены названия материалов номера. Среди прочих кричащих заголовков я читаю: «Новые подробности смерти писательницы Берсеньевой: несчастный случай или всё-таки убийство?»
Кусок бутерброда едва не встаёт комом у меня в горле. Новые подробности? Я торопливо разворачиваю газету на нужной странице.
Тот же самый А. Плющиков (ну как можно забыть такую фамилию!) пишет о том, что сначала смерть Ларисы была расценена как бытовая трагедия, так как при осмотре места происшествия выяснилось, что один из кранов газовой плиты был повёрнут на половину оборота.
Если бы это была попытка самоубийства, женщина открыла бы все краны «на полную», а в этом случае, очевидно, она случайно задела злосчастный кран, не заметила этого, приняла снотворное и легла спать. В течение следующих нескольких часов в квартире скопилось смертельное количество газа, так как все форточки были закрыты.
«Действительно, очень похоже на несчастный случай, — пишет Плющиков А. — Но как тогда объяснить пропажу очень ценного кольца, фамильной драгоценности купеческого рода Ерофеевых, предков Берсеньевой, согласно семейному преданию, передаваемого от матери к старшей дочери?
После революции семнадцатого года имущество Ерофеевых было национализировано, а сама семья выслана в Сибирь. Но кольцо с алмазом редкой красоты утаила зашитым в подол тогдашняя его владелица Ульяна Ерофеева. С тех пор алмаз продолжал передаваться в роду Ерофеевых по женской линии, пока не оказался у Ларисы Берсеньевой, правнучки Ульяны.
Пропажу обнаружил брат Ларисы Константин, приехавший из другого города, чтобы уладить вопрос с открывшимся наследством — приватизированной квартирой Берсеньевой. Брат знал о кольце, но, помня о семейном предании, на него не претендовал, тем более что, став бизнесменом, он зарабатывал хорошие деньги.
Лариса не скрывала от брата, что хранит кольцо в шкафу, в шкатулке, запираемой на ключ. Разумеется, войдя в квартиру сестры, Константин первым делом бросился к шкатулке. Замок её был взломан. Кольцо исчезло».
Ну, прямо отрывок из приключенческого романа!
Далее в статье также сообщалось, что за несколько дней до гибели Лариса сняла с книжки крупную сумму — гонорар за свой последний роман. Денег в квартире также обнаружено не было.
Так значит, Берсеньева всё-таки была ограблена! Теперь она точно вписывается в схему остальных убийств. Выходит, в первую очередь преступник преследует корыстный мотив.
Но всё равно остаётся ещё много непонятного.
Замки на входных дверях остаются не взломаны. Как преступник проникает внутрь? Если он может свободно входить в квартиры, чтобы их грабить, то почему он убивает хозяек? Не проще ли всё проделать, когда они отсутствуют? Значит, убийство в его глазах имеет какой-то особый смысл, какую-то необходимость?
