Сепаратисты, обнаружив замену подразделений на первой линии, всегда открывают огонь, стремясь поразить колонну, на марше она наиболее уязвима. Не было исключений и на этот раз. Со стороны Донецка ударили пушки и минометы. Им немедленно ответила украинская артиллерия.
В суматохе ночного боя они уже вышли из зоны обстрела, когда шальная, непонятно чья мина разорвалась буквально в десятке метров. Один из попутчиков получил осколок в висок и умер на месте. Ему, курьеру, вдруг обпекло ребро.
Он вытащил осколок, перевязался. Вышел в Курахово, сел в автобус и до самого Киева ехал в полудреме, чтобы не отключиться, глотая периодически обезболивающее. И вот сейчас шаг за шагом поднимался из ямы, где располагалась привокзальная автостанция, к проезжей части в надежде быстро поймать такси. Сил оставалось лишь на то, чтобы найти машину.
Лестница наконец-то закончилась. Курьер огляделся. Серая глыба вокзала размыта в апрельском слякотном мареве. На фасадных часах девять тридцать пять. Ноющая боль в боку напомнила о себе. Нужно скорее найти машину.
В этот раз, кажется, повезло. У самой лестницы, опершись на видавший виды “Исудзу Трупер”, ждет клиентов “бомбила”. На первый взгляд не опасен. Обычный частный таксист, что подрабатывает по-старинке, без “шашечек” и диспетчера. Лет тридцати, метр восемьдесят пять. Худощавый, физически развит. На ногах “тактические” ботинки - из дорогой серии, но старые, потрепанные. Куртка черная, с пропиткой, капюшон. Под курткой темно-зеленый флис. Штаны “олива”, тоже “тактические”. Кепка-бейсболка с правильным загибом. Бывший контрактник, явно из воевавших. Попробуем...
- Работаете? - тихо, чтобы не привлекать внимания посторонних, произнес Курьер.
Бомбила оценил клиента, чуть задержавшись взглядом на чемодане, спросил:
- Куда едем?
- Совки, - сказал Курьер. Слово отозвалось в раненом легком острой болью.
- Двести? - неуверенно произнес бомбила.
В обычной ситуации курьер бы непременно поторговался для создания нужного образа, но сейчас, на исходе сил, время тратить не мог.
- Хорошо!
Бомбила нажал на кнопку сигнализации. Глухо стукнули, открываясь, дверные замки. Курьер, сцепив зубы, поднял чемодан и начал вталкивать его в салон.
- Сейчас багажник открою, - в голосе бомбилы ощущалось некоторое удивление.
Так, конечно, поступать нельзя. Человек с нетипичным поведением вызывает подозрение. Он запоминается, перестает быть невидимкой. Но сейчас Курьер очень боялся потерять сознание и рисковать не мог.
- Нет, не нужно, я сюда, - ответил он, и забрался в машину.
Тронулись. Курьер откинулся на сиденье, лишь сейчас по-настоящему ощутив, как его вымотала эта долгая и непростая дорога. Впервые за двое бессонных суток, за полчаса до прибытия в точку, можно хоть немного расслабиться. Ключевое слово “немного”. Он до сих пор жив и получает огромные гонорары в первую очередь потому, что ни на секунду не расслабляется в пути.
И даже сейчас, когда осталось лишь доехать, выйти метрах в ста от нужного места, добраться пешком до пустого частного дома, открыть своим ключом дверь, оставить в подвале груз и уехать за рулем оставленной во дворе машины, он контролировал все вокруг, словно компьютер, бесконечно просчитывая обстановку.
Пригляделся к водителю.
Лицо волевое, на щеке тонкий шрам. Руки крепкие, пальцы не холеные, но и без следов грязной работы. На запястье “G-Shock”, недорогой, но надежный, из тех, что при наличии выбора предпочитают снайперы и бойцы разнообразных специальных подразделений. На передней панели мобильный — простая черная “Нокия”. Точно бывший военный. Их сейчас много в Киеве. Ну, тем лучше.
Машину ведет уверенно, быстро, но не резко. Ходовая не очень, но двигатель ухоженный, работает как часы. Маршрут выбрал без навигатора, не стандартный, но оптимальный. Значит, местный, киевлянин. Курьер уже было успокоился, когда краем глаза заметил, что водитель, думая, будто пассажир отвернулся, осторожно открыл бардачок и что-то внутри пощупал.
Курьер, чуя неладное, стал готовиться к бою. Наклонился, чтобы вытащить пистолет из ножной кобуры. Бок обожгло резкой болью и он не смог удержать приглушенный стон.
