- Черт, конечно она! И есть еще кое-что, что ты должен услышать…
- Я слышал достаточно.
- Поссорились мы или нет, мне следовало поговорить с тобой о Лауре еще до свадьбы. Это ваше убеждение – эта ее мнимая холодность…
- Вон, - коротко бросил Джейсон, ведя его к двери.
Хейл быстро заговорил. – Черт побери, Джейсон, ты, видимо, не понял, как она росла. Моим двум другим сестрам понадобилось чертовски много времени, чтобы привыкнуть к браку, после того, как их воспитали. Если бы Мама была католичкой, она бы сочла женский монастырь слишком терпимым к ее дочерям. У многих девушек была возможность флиртовать, держать мужчину за руку, наслаждаться парочкой украденных поцелуев. У моих сестер ничего этого не было. Как тебе известно, Джейсон, я очень уважаю свою мать – но нельзя отрицать, что она – женщина ожесточенная. Мой отец изменял ей и не раз. Брак моих родителей расстроился задолго до того, как родилась Лаура. И Лауру воспитывали с ошибочными представлениями о мужчинах и женщинах, и ей богу, ты подтвердил их все без исключения! И все потому, что ты ждешь, что она прыгнет в твои объятия как какая-нибудь девка из пивной!
- Лекция окончена, - рявкнул Джейсон, распахнув дверь ногой.
- Послушай, черт бы тебя побрал! До того как выйти за тебя, Лаура никогда не оставалась наедине с мужчиной, ни на минуту. Она не холодная, она – невинная, абсолютно невинная девушка, которая даже не умеет целоваться. Она всегда стеснялась мужчин, особенно властных. А все, что ты делаешь, все, что когда-либо делал, это пугаешь и обвиняешь ее! Как же она может ответить взаимностью на твои желания?
Руки Джейсона упали, он не сводил глаз с взволнованного лица Хейла.
- Если бы ты относился к ней хотя бы с капелькой терпения или доброты, ты мог бы сделать ее счастливой, - сказал Хейл резким голосом. – Я видел тебя с женщинами. Я видел, как ты соблазнял самых холодных из них за четверть часа. Но по какой-то причине все твое прославленное обаяние словно исчезает, когда дело касается Лауры. – Он опустил рукава и разгладил отвороты сюртука. – Вы женаты уже два месяца, а все, чего ты смог добиться, это воздвиг гору непонимания. Может, мы с тобой больше и не друзья, Джейсон, но ради Лауры и ради себя самого, я надеюсь, что ты обдумаешь то, что я сказал. - Развернувшись, Хейл направился в холл, схватил свое пальто, и не оглядываясь вышел.
Джейсон хмуро смотрел ему вслед. Он медленно подошел к лестнице и уселся на ступеньках, запустив волосы в свои растрепанные волосы. Он подумал о своей жене, лежащей сейчас в постели, одетой в одну из своих скромных белых ночных рубашек, длинные волосы заплетены в нетугую косу, кожа румяная ото сна. Он входил к ней бесчисленное количество ночей, пока она спала, осторожно, чтобы не разбудить ее. Это зрелище всегда невыносимо возбуждало его.
Когда Лаура бодрствовала, однако, ее зеленые глаза словно говорили то же, что и все, что Джейсон ее недостоин, что дочери Сирила Прескотта не стоило вступать в столь не равный брак. Но… что, если выражение в ее глазах было вовсе не презрением? Что если это было что-то совсем другое? Возможно ли, что он заставил свою жену себя бояться?
Ругаясь, Джейсон подумал о прошедших неделях и сосчитал то малое количество раз, когда он был добр к Лауре. – Господи, нет, он был слишком поглощен размышлениями о ее неприязни к себе. Сколь ни противно было Джейсону это признавать, Хейл был прав кое в чем. Недоразумения нужно было прояснить ради них обоих.
Чашка Лауры задрожала на блюдце, когда широкие плечи Джейсона заполнили дверной проем столовой. Она поспешно поставила блюдце на стол и опустила глаза, вперившись в скатерть. Молчание было мучительным. Может она должна что-нибудь сказать? Упрекнуть его или успокоить. Слова прощения?… осуждения? Может…
- Лаура.
Голос его был тих и серьезен. Она тупо уставилась на него, под глазами ее виднелись круги от бессонной ночи.
Джейсона поразило, какой юной она выглядела, выделяясь на фоне белых кружевных занавесок. Ее каштановые волосы были заплетены в косу и подобраны на затылке бархатными ленточками. Ее безупречное шоколадно-коричневое платье с рукавами с буфами было застегнуто под самое горло. Несмотря на заметное напряжение ее точеных черт, она была красива, как всегда.
