– Во-он что, – задумчиво проговорил Лев. – Если я правильно понял: стоит чихнуть рядом с таким типом, он может за смертельное оскорбление принять и убить за милую душу?
– Вот-вот. И убивают. И кайф от этого ловят, а может, самым продвинутым уже и самоубийство в кайф!
– Давай-ка, – задумчиво протянул Гуров, – прямо сейчас дойдем до клиники. Хочется мне на этого парнишку взглянуть и медикам пару вопросов задать. Чую, жареным тут пахнет! А по пути нелицеприятно побеседуем.
Они шагали по осеннему городу и беседовали. Нелицеприятно…
– Смотрю я, забавный у вас в Славояре подход к борьбе с мафиози получается. – Гуров смягчил резкость своих слов широкой открытой улыбкой. – Мочат они друг друга направо и налево, а господа менты, похоже, весело распевают при этом «таскать вам не перетаскать…». Заметь, это я по твоему же собственному позавчерашнему рассказу. Да не хмурься, майор! Однако это который «авторитет» за последние три года? Пятый? Шестой? Профессия у них, конечно, вредная, но с такими темпами естественной убыли бандитов ты рискуешь без работы остаться – ловить некого будет.
– А хорошо бы, – мечтательно отозвался Курзяев.
– Ладно вы. Но куда «крестный отец» смотрит? Прасолов, кажется, Домовой, я не ошибаюсь? Расскажи-ка мне, майор, про этого реликта славянской бытовой мифологии подробнее. Интересующую меня фигуру он ведь с самого начала «крышует» и сейчас под крылом держит.
…По-всякому становятся криминальными авторитетами. Разными бывают пути преступников к верхушке иерархии, а криминал, пожалуй, самая иерархически строгая структура российского общества.
Федора Прасолова вывела туда даже коллег-бандитов изумлявшая картинная жестокость и беспощадность. Он умел и любил работать на публику, в преступной среде такое умение высоко ценится. Социологи давно обратили внимание на забавную схожесть преступной среды с примитивными дикарскими племенами типа новогвинейских папуасов-людоедов: культ грубой силы, обязательная татуировка, несущая информацию о подвигах хозяина, жестокие обряды инициации – у дикарей прокалывание юношам ушей, подпиливание зубов, у блатных – «прописка» новичка в камере и прочие совпадения. Особый обрядовый язык. А самое главное – непоколебимая уверенность дикаря в своей и своего племени исключительности. Лишь они – настоящие люди, а остальных можно и нужно кушать. Сравните с блатотой. Похоже?
Дикарь, удививший своих соплеменников, переплюнувший их в зверстве и сделавший это ярко, так, чтоб запомнилось людоедам-сородичам на всю жизнь, имеет очень неплохие шансы стать вождем. Надо только, чтобы зверство было не наигранным, шло от души.
Федор Прасолов людей терпеть не мог, но очень любил животных. Недаром его Panasonic был настроен исключительно на Animal planet. Так что в ловле енотовидной собаки под собственным столом, о коей рассказывал Баранову Геннадий Епифанов, ничего особенно удивительного не было. Чем енотовидная собака хуже черта или японского ниндзя – в нормальном состоянии любого из этих персонажей встретить затруднительно, а Белая Леди тем и характерна, что показывает своим любовникам картинки по принципу «у кого что болит, тот о том и говорит»…
К трем собакам, выводку кошек, голубям, волнистым попугайчикам и здоровущему розовому какаду Борьке Домовой получил в девяносто первом году от тираспольских собратьев по ремеслу экзотический подарок: двух полуторамесячных детенышей африканской пятнистой гиены, кобелька и сучку. Как уж они оказались в руках молдавских «братков» – неизвестно, не иначе те зоопарк сдуру ограбили… Также неизвестно, что за любитель Шекспира в прасоловском окружении посоветовал Домовому назвать щеняток Ромой и Юлей. Известно, что через год эти домашние любимцы вымахали в здоровенных жутких зверюг, а еще через полгода…
В руки Федора попался один из его давних недругов, лидер «мелькомбинатовской» группы Саня-Красавчик, из бывших спортсменов. За компанию с ним перед Домовым предстал его же, прасоловский, бригадир, о котором пошел слушок, что он, дескать, скурвился и около Красавчика трется. После недолгой беседы и тому и другому аккуратно перебили ломом голени и перенесли в подвал прасоловского особняка, отличавшийся прекрасной звукоизоляцией. Растерянные, с мутящимся от боли сознанием бандюки никак не могли взять в толк: зачем по периметру подвала ставят кинософиты и устанавливают в различных точках помещения аж три импортные студийные видеокамеры? Рома с сестренкой Юлей тоже не могли понять: зачем их загоняют из просторного вольера в тесную транспортную клетку? И еды им сегодня не давали, безобразие! Когда сладкую парочку с именами знаменитых любовников запустили в подвал и плотно закрыли его дверь, камеры включились автоматически. Они были запрограммированы на двенадцатичасовую работу: руки-то людям оставили целыми. Правда, гиены управились значительно быстрее. К огорчению хозяина, Юлечка с неделю после этого прихрамывала: кто-то из двоих, не угодивших Домовому, умудрился слегка вывихнуть ей правую переднюю лапу.
