Андрей нацелил ствол… чуть подправил…
— Ну, с Богом!
Бабах!!!
— О-ля-ля!!! — с восторгом закричал француз, увидев, как бушприт преследуемого пиратами корабля разлетелся в щепки!
Бригантина сразу же превратилась в неуправляемую баржу — рыскнула, быстро теряя скорость.
— Всё, — Громов поплевал на руки. — Мы свою работу сделали.
— Они тоже сделают, — шкипер кивнул на тут же налетевшие на обреченное судно лодки. — Не сомневайтесь, месье.
— На абордаж!
С лодок послышались громкие вопли и выстрелы. На борт бригантины полетели кошки… а на ее фок-мачте взвился белый флаг.
— Сдаются, — несколько меланхолично заметил трактирщик. — Иного я, признаться, и не ожидал. Не могут две дюжины человек сопротивляться полсотне отчаянных головорезов. Тем более — торговцы. Эта братия всегда стремится уйти, а если не удается — сдается.
С борта захваченного корабля ударила пушка. Антуан поднял подзорную трубу и ухмыльнулся: — Старина Сэм выслал за нами шлюпку. Что ж, поглядим, что там попалось за судно.
Глава 6
Зима 1706–1707 гг. Багамские острова
Капитан Гром
Захваченная бригантина оказалась работорговым судном, везущим живой товар из Африки в Каролину. Бедолаги невольники размещались в трюме, разделенном на столь низкие отсеки, что чернокожие не имели возможности даже нормально сидеть. Невыносимая вонь, скученность, запах мертвечины — команда «Святой Анны» — так именовался корабль — не успевала вовремя убрать трупы, а таковых имелось множество, впрочем, в рамках коммерчески допустимых потерь.
Когда Громов со шкипером забрались на борт бригантины, ее сдавшиеся на милость победителей офицеры — трое неплохо одетых мужчин с физиономиями висельников — во главе с давно небритым типом в шикарном кафтане — капитаном — хмуро маячили у правого борта. У левого борта, напротив, выстроились матросы — человек двадцать, точнее — двадцать два, из которых четверо оказались неграми, в чем не было ничего необычного: беглые невольники частенько нанимались на какой-нибудь корабль или — чаще всего — прибивались к пиратам. Никто их не третировал, относились почти так же, как к белым, правда, и до офицерских должностей не допускали — ни торговцы, ни пираты.
Матросики тоже стояли, понурив головы, но — нет-нет да и бросали заинтересованный взгляд на только что поднявшихся на борт людей — Антуана и Громова — безошибочно определив в них старших.
— Я с ними поговорю, — кивнув подбежавшему Сэму, француз повернулся к капитану. — Сэр! Вам и вашим людям я даю шлюпку, убирайтесь куда хотите, хоть к черту! Вот прямо сейчас.
Что-то зло буркнув, бывший командир «Святой Анны» (а, может быть, и владелец) и сопровождавшие его офицеры быстро покинули судно, спустившись по штормтрапу на предоставленную им шлюпку — уж этого-то добра было не жаль!
— Теперь — с вами! — проводив покинувших корабль людей презрительным взглядом, шкипер повернулся к матросам. — Парни! Кто желает примкнуть к нам и заняться… гм… довольно опасным, но веселым и весьма доходным делом, прошу сделать два шага вперед!
Дюжина человек, в том числе и все четыре негра, разом выступили вперед, преданно глядя на француза. Остальные поглядывали друг на друга и смущенно переминались с ноги на ногу.
— Песчаный карьер… — по-русски пробормотал Громов. — На сегодня нарядов не прислал.
Один из оставшихся — здоровенный, лет тридцати, бугай, с буйной рыжею бородищей — вдруг вскинул голову и, сделав шаг вперед, уставился на Андрея с какой-то трудно объяснимой радостью и удивлением:
— Так ты, господине, русский, что ли?
— Русский, — молодой человек с интересом взглянул на амбала. — Только никогда в России не был. А ты, я смотрю, земляк?
— Русский… — моргнув, верзила пригладил бороду и размашисто перекрестился. — Вот ведь встретились… Господи! Тогда я, пожалуй, останусь. Надо же — здесь земляка встретить — вот так чудо-то!
— Кто этот человек? — с любопытством поинтересовался шкипер. — Как-то быстро вы его завербовали.
— Мой земляк, — улыбнулся Андрей. — Русский!
— А вы не признавались, что русский, — Антуан шутливо погрозил пальцем. — Честно сказать, я чувствовал, что с вашим английским что-то не так… Но принимал вас за голландца. А вы мои сомнения не развеивали.
