— Для чего в самый раз? — Лина непонимающе моргнула.
— Для сельских танцев!
— О! — кубинка радостно хлопнула в ладоши. — Мы и вам обновки купим… Какие-нибудь дурацкие ковбойские шляпы… Да! Майк, ты ключи-то взял?
— Взял, взял… Эндрю, кстати, в магазине ночевать придется, чтоб деньги не терять.
— Ой!
— Но пару-тройку раз в неделю я его вам гарантирую! Как и себя…
Ферма на реке Южный Форк оказалась вовсе не такой развалюхой, как со слов Боба представлял себе Громов. Довольно просторный дощатый дом из пяти комнат и обширной столовой, во дворе — колодец, сарай и заброшенный, с протекающей крышей, гараж, полный всякого железного хлама.
— Металл можно в скупку сдать, — заглянув, усмехнулся Андрей. — Если денег не будет.
Весь день новоявленные жильцы приводили дом в более-менее приличное состояние — Лина вымыла пол, баронесса же занималась занавесками, постельным бельем и всем таким прочим. Тем временем мужчины чуть прибрались в гараже, проверили на меткость обнаруженное там же старое охотничье ружье и на всякий случай приделали к выходной двери внутренние запоры.
— Жаль, телефона нет, — усевшись на старую скамью, Громов покачал головой. — Ну хоть электричество — и то неплохо.
— К выходным телевизор сюда привезу, — пообещал Майк. — А сейчас пускай радио слушают. Пошли, антенну натянем.
Растянув найденный в гараже кусок медной проволоки между двумя липами, молодые люди подключили импровизированную антенну к старинному, годов еще тридцатых, приемнику, напоминавшему отделанный красным полированным деревом дворец; Гонсалес покрутил ручку настройки…
— …правительство Хрущева предложило созвать трехсторонние переговоры по скорейшему урегулированию кризиса… Военные круги полагают… В Пентагоне требует немедленных военных действий…
Сплюнув, Магдалина бросила выжатую тряпку в ведро:
— Ты лучше музыку поискал бы!
— Так я ее и ищу, — пожал плечами Майк. — Да тут на всех волнах одно и то же… Ага! Вот!
Из приемника донеслось что-то похожее на твист или шейк…
— Карл Перкинс, — тут же определила кубинка. — Ну пусть хоть это.
Ранним утром Гонсалес и Андрей уехали в Чарлстон и вернулись лишь через четыре дня, двадцать седьмого октября вечером. Вернулись довольные — с деньгами, с телевизором, с радиолой, чем немало порадовали добровольных затворниц.
— Уау! — Быстрый Гонсалес едва успел выйти из-за руля, как Лина с визгом бросилась ему на шею. — Ну наконец-то явились! А мы уж хотели пешком на танцы пойти — машины-то нету. Телевизор привезли? Радиолу? Ой, как я тебя люблю, милый! Дай поцелую… у-у-уммм… Ну что там в городе делается?
— Да все прям как с ума сошли, с этим ракетами красными, — отмахнулся Майк. — Паникуют, войны боятся.
— Это мы и по радио слышали, — Магдалина разочарованно покачала головой. — Ты скажи, как там знакомые наши, бизнес?
— Да с этим-то все в порядке…
— Ну вот! А ты говоришь — война.
Пока обнимались-целовались, пока перетаскивали в дом привезенные вещи, уже начало смеркаться и, как всегда на юге, почти сразу обрушилась темнота. Лишь узенький серп луны светился в ночном темно-синем небе, да как-то уныло, безрадостно, сверкали звезды.
— Вы надолго? — поставив на стол опустевший бокал, негромко спросила Лина.
— На два дня, — погладив девушку по руке, отозвался Майк. — Ты ж уже спрашивала, у машины, не помнишь?
— Конечно, не помню. Я ж целовалась тогда! Это хорошо, что на два дня. Завтра на танцы съездим… в этот… как его? Эйкен.
Гонсалес покривил губы:
— В Эйкен не получится — там документы проверить могут. Лучше в Барнвелл или Оранжбург. А хотите — в Салюду.
— Ты б еще сказал — в Кентукки! — разливая по бокалам вино, презрительно скривилась девушка. — Деревня — она деревня и есть.
— Э, милая! — подняв бокал, Майк рассмеялся. — Для тебя все, что не Чарлстон — деревня.
— Ну почему. Еще Колумбия… Кстати! — Лина обрадованно всплеснула руками. — А почему бы туда завтра не съездить? Тем более, не намного и дальше, чем какой-нибудь задрипанный Оранжбург!
— Ничего себе — не намного дальше! — возмутился Гонсалес. — Больше чем в два раза! Почти в три.
— Я сама авто поведу, милый.
