– Охрана усилена? – спросил майор.
– Согласно поступившему указанию, – отрапортовал Зубатов.
– Почему ворота держите открытыми? – Майор забрал удостоверение, в которое Зубатов так и не заглянул.
– Э-э… так всегда…
– Сме́нитесь, напишите объяснительный рапорт. Ясно?
– Так точно, – пролепетал Зубатов, отступая в сторону и пропуская на завод машину с главным конструктором и проверяющим из НКВД…
– Правильно, изобретатель, так ведите себя и дальше, – похвалил Навроцкий, – вы сохранили жизнь этому человеку и себе. Стоп машина, Дрозд!
Автомобиль, отъехав от пропускных ворот на полсотни метров по дороге, идущей вдоль кирпичной заводской стены, остановился.
– Чего вы добиваетесь? – бросил было вызов конструктор, но холодный металл нагана вновь уткнулся в подбородок, вынуждая задрать голову.
– Показывай, где танк «КВ»? Куда ехать?
– Не знаю!
– А ну да, как же я забыл! – игриво воскликнул «майор». – Страна мечтателей, страна героев. Видишь, изобретатель, ту девушку, что идет навстречу вдоль обочины? Если ты не скажешь, я пристрелю ее, когда она поравняется с машиной. Ну?
Глаза «майора» и глаза конструктора разделяло расстояние чуть больше длины спичечного коробка. Котин увидел, что шутить и блефовать «майор» не намерен.
– Хорошо, – выговорил конструктор, – поезжайте прямо…
Дрозд очень, очень боялся. Он понял, что игра проиграна, что ему не увидеть заграницы, на которую работал третий год под агентурным прозвищем «Дрозд». Его завербовали, принудив к сотрудничеству шантажом. Если бы он не согласился, то в органы был бы отправлен материал на него и пришлось бы сидеть за расхищение соцсобственности. Впрочем, до сегодняшнего дня он не жалел о том, что на него вышла разведка (он так и не знал, какой страны) – его услуги связника щедро оплачивались. Сегодня он влип. В воздухе запахло скорым расстрелом. Если раньше не прикончит этот ополоумевший шпион, нарядившийся майором. Дрозд видел спасение в одном – удрать ото всех, добраться до тайника, забрать из него все сбережения и пуститься в бега. А там как бог даст…
Машина подъехала к цеху, чьи ворота были распахнуты настежь.
– Здесь, – сказал конструктор.
– Внутрь, – распорядился «майор» и, кинув фуражку на сидение, принялся стаскивать с себя шинель.
А за автомобилем уже давно бежал человек в костюме, размахивал руками и кричал: «Товарищ Котин! Минуточку! Вы мне нужны!»
Машина перевалила через порог и загромыхала по железному полу цеха. Танк, громадную темную махину без надписей и цифр на башне, Навроцкий увидел справа от входа метрах в сорока. По нему не ползали рабочие, откручивая, прикручивая, проверяя – смена еще не началась. Рабочие ходили по цеху, готовя инструмент и обсуждая дела.
– К танку! – приказал Навроцкий Дрозду, после чего перевел взгляд на конструктора. – Он заправлен?
– Вы с ума сошли?
– Он заправлен?! – заревел граф Навроцкий и жестоко вдавил револьверное дуло в подбородок.
– Конечно, нет, – вынужденно прошептал Котин.
– Заправим, – неожиданно улыбнулся «майор». – Чтобы тебя спасти, быстро забегают.
И в этот момент Дрозд не выдержал. Он на ходу открыл дверцу, пулей выскочил наружу и помчался к выходу из цеха. Навроцкий не стал стрелять ему в спину, не было смысла. Машину с брошенным управлением повело вбок, она уперлась бампером в стену цеха и встала. Навроцкий выскочил первым со своей стороны и бросился не к дверце со стороны конструктора, а к рабочему, застывшему рядом с кувалдой в руке.
– Товарищ Котин интересуется, танк заправлен?
– А как же, товарищ майор, на полигон же в ночь перегоняем. – А еще штамповщику Бобину захотелось спросить товарища майора, что происходит, может, нужна помощь, но ему не хватило храбрости.
Навроцкий оказался у задней дверцы, когда конструктор ставил ногу на цеховой пол. Граф выволок Котина и, вцепившись в сукно конструкторской шинели, потащил его к танку.
Все, кто сейчас находились в этой части цеха (и им не закрывала видимость «кэвэшка»), остались на своих местах и лишь провожали взглядами человека в форме НКВД, сжимающего револьвер и почему-то не слишком вежливо обращающегося с главным конструктором.
