Все до последней нитки – дом, имущество, финансовые средства, любую собственность плюс гражданский статус… Но это паршивая сделка для спейстрейдера, чистый проигрыш! Хоть в пограничных мирах, хоть на богатой Земле!
Шандра призадумалась, но тогда я не обратил внимания на ее рассеянный вид и складку меж бровей. Мы допили кофе, вызвали аэрокар и отправились в усадьбу принца, прелестное имение с обширным парком среди холмов, километрах в сорока от Фотсваны. Его Высочество пригласил нас посетить этот чудесный уголок дня через три после шоу мадам Удонго – как я считаю, в благодарность за удовольствие, полученное его наложницами. Нашим гидом был управляющий поместьем; сам принц слишком занят, чтобы уделять внимание гостям, даже если они прилетели из космоса. Как я упоминал, принц-наследник ведает исполнительной властью, а отец-монарх – законодательной, и в том – средоточие государственной мудрости малакандрийцев. Принц, трудясь с утра до ночи, руководит кабинетом министров, общается с губернаторами, разбирает всевозможные споры, судит, карает и награждает. Но после восшествия на престол он может отдыхать до конца дней своих, ибо все законы на Малакандре давно изданы и должность монарха всего лишь приятная синекура. Словом, как говорили латиняне, aquila non captat muscas, то есть орел не ловит мух.
В усадьбе принца есть заболоченная низина с небольшими речками, где водятся крокодилы – разумеется, африканские, привезенные на Малакандру десять или двенадцать тысячелетий тому назад. Собственно, это главная достопримечательность поместья, так как крокодилов нет больше нигде – разве лишь в самых богатых зоопарках на Пенелопе и Логресе. Как вы понимаете, переселенцы везут с собой более полезных животных – свиней, коров и овец, лошадей и шабнов, или, на худой конец, страусов; а вот лететь к звездам в компании зубастых рептилий никому не приходило в голову. Так что крокодилы Его Высочества – большая редкость в обитаемом космосе, и мы с Шандрой с благоговением любовались на них.
Правда, за минувшие тысячелетия они очень измельчали и теперь походят на метровых ящериц с мясистыми хвостами. Тушеный хвост крокодила считается на Малакандре королевским блюдом, и мы имели честь его отведать – в беседке у реки, под вековыми деревьями и свисающими с них цветущими лианами. Во время трапезы живые крокодилы плескались почти у наших ног, и Шандра, глядя на разверстые пасти и буро-зеленые спины, сказала:
– Несправедливо! Это несправедливо, Грэм!
– Такова жизнь, моя милая. Одни – едят, других – едят, – отозвался я, имея в виду крокодилов.
– Нет, я о Шарде… Ведь даже космическим торговцам нужно временами передохнуть. Почему их лишают права поселиться в каком-нибудь мире и провести там пять или десять лет? Это несправедливо!
– Люди, живущие на планетах, так не думают. Они ценят нас, они относятся к нам с уважением – особенно в пограничных мирах, но они хотят, чтобы мы продолжали летать. Поэтому мы нигде не можем задержаться надолго. Глаза моей принцессы потемнели, она задумалась.
– Неужели нельзя обойти этот закон? Ведь Бог не обидел спейстрейдеров хитростью! Должны быть способы!
– Разумеется, детка, но все они достаточно тривиальны, неприятны и небезопасны. Можно отыскать безлюдный мир и жить там в полном одиночестве… Можно высадиться тайком на малонаселенной варварской планете… Можно, наконец, болтаться на окраине какой-нибудь системы, как это сделал Регос.
– Мрачные перспективы, – пробормотала Шандра.
– Согласен. И все-таки спейстрейдеры идут на это. Мы тоже люди, милая, нам необходима новизна, нам надо ощутить, что мы не выброшены из потока времени… Но лучшим способом считаются странствия за пределами Окраины и изучение новых миров. Ведь кто-то должен их открывать! И кто-то – быть может, мы с тобой – когда-нибудь встретится с чуждым разумом… Но эти исследования весьма опасны, и не всем везет так, как повезло мне.
Я все еще жив, хотя разыскал сотни пригодных для колонизации планет.
– А те… те, кому не повезло… Что стало с ними? – спросила Шандра после долгой паузы. Я пожал плечами.
