– Вот это красавица! – с восторгом выдохнула Шандра. – Высокая, грациозная и такая, такая… Грэм, клянусь, я не могла и представить, что в мире есть подобная красота!
– Уже нет, – грустно отозвался я, всматриваясь в строчки под зыбким трепещущим изображением. “Цирцее” не удалось идентифицировать ни расу, ни племя, к которому принадлежала супруга Регоса, и это само по себе являлось поразительным фактом – ведь банки ее были бездонны, а распознающие возможности программ фактически неограниченны. Но сейчас она предлагала мне только одну гипотезу – что прекрасная Сдина Бетин являлась с начала и до конца биоскульптурным творением, созданным клетка за клеткой, молекула за молекулой в генетической лаборатории. Фил Регос мог выбрать первичный образчик ткани для клонирования, оплатить труды генетика в каком-нибудь из развитых миров и удалиться в космос на сто или двести лет, пока его суженая не достигнет зрелости… Я слышал о подобном, но отношусь скептически к таким попыткам сконструировать свой идеал. Если даже эксперимент успешен, если не допущены ошибки в зиготе и ее последующих метаморфозах, если девушка уродилась красавицей, остается некое большое “НО”… Эти красотки желают кого угодно, только не спейстрейдера, который оплатил, заказ, и этот бедняга в лучшем случае не получит ничего, а в худшем приобретет вместо жены рабыню. Но, быть может, Регосу выпал счастливый шанс?.. Наверное, Сдина Бетин все-таки любила его…
Я поделился своими соображениями с Шандрой, и она, поколебавшись, спросила:
– Грэм, а ты… ты когда-нибудь это делал?
– Делал что?
– Ну, ты пытался заказать себе девушку в генетической лаборатории? Вот такую… – Она ревниво покосилась на голограмму Сдины Бетин. Я расхохотался.
– Знаешь, крошка, сколько это стоит? Не дешевле планетолета с ионным приводом! Старый скупердяй вроде меня скорее удавится, чем просадит такие деньги! Да и зачем? Зачем, моя милая? Ведь я купил прекраснейшую женщину во Вселенной всего за полтора килограмма платины!
Она выскочила из кресла, метнулась ко мне и впилась зубками в шею. Должен признаться, это было не самым неприятным ощущением в моей жизни. Убрав голограмму, я погладил мягкие волосы Шандры и продолжал рассказ:
– Итак, они явились на прием к императору-самодержцу, Фил Регос и его прекрасная супруга. Сдина была очаровательна; можно представить, как на нее взирали аборигены. В том мире люди невысоки и худощавы, вроде меня; у них белая бледная кожа, глаза серые, как у мерфийцев, высокие скулы и узкие челюсти с мелкими острыми зубами… Неприглядная внешность, одним словом! Сдина была для них не просто красавицей, а яркой сказочной орхидеей среди пожухлых серых трав… И божественный Клерак Белуг не спускал с нее жадных взоров. Как все самодержцы, он обзавелся гаремом, но его красивейшие наложницы и рабыни были ничто рядом со Сдиной Бетин. Она затмевала их, как солнце затмевает звезды…
Шандра поморщилась:
– Гарем, наложницы, рабыни… Что же, у этих девушек не было выбора? И как обстоит дело здесь, на Малакандре?
– На Малакандре узаконено многобрачие, с равными правами для женщин и мужчин, – пояснил я. – Тут просвещенный монархический строй, а на Земле Лета процветала деспотия. Так что выбор в самом деле был невелик – или в гарем, или под нож… К тому же Клерака чтили как божественного императора, и в этом титуле “божественный” значило много больше, чем “император”. Те, кто ублажал его, свершали священный акт, и я думаю, что девушки рвались в его гарем и покорялись самым жутким его капризам – даже если они приводили несчастных к смерти. Жертва и смерть по воле божества считались высшим счастьем.
– Мерзость! – пробормотала Шандра, сверкнув зелеными глазами. – Покорность убийце и развратнику такая же мерзость, как самоубийство! Мой рассказ привел ее в мрачное настроение, и я догадывался, в чем причина: она думала о Лазарусе Лонге, о своем отце. Разве тот послушно и добровольно не отдал ее в лапы Арконата?.. Отдал с той же покорностью, с какой летнеземельцы и их девушки “чтили” кровавого деспота, предаваясь ему душой и телом?..
