– И мы их увидим?
– Непременно. Вот, взгляни! – Я вызвал звездную карту окрестностей Соляриса. – Алоха – одно направление, Пойтекс – другое, Александрия и Фидлерс Грин – третье и четвертое… Солнце цвета серебра или багряное, как кровь, алое светило или с зеленым оттенком… Выбирай! Пара-тройка прыжков, и мы на месте! Она покосилась на голограмму, мерцавшую перед нами в воздухе россыпью ярких цветных огоньков.
– Какой из этих маршрутов ведет к Окраине?
– Все, кроме зеленой звезды Фидлерса. А почему ты спрашиваешь, детка?
– Даже не знаю… Я вдруг подумала об этих любвеобильных матерях… ну, о женщинах, которых ты эвешь неистовыми… Ведь они всегда стремятся на Окраину? А живут на древних планетах, где население стабильно И каждый ребенок мнится чудом… И с этих планет до Окраины так далеко… чем дальше, тем труднее выбраться…
Я объяснил Шандре, что она не права. В Старых Мирах, таких, как Исс, Панджеб или Македония, легче построить корабль для переселенцев и легче набрать команду. Именно там рождаются звездолеты или большая часть из них; и это, как правило, колонистские корабли. Каждый – огромный летающий холодильник без всякого комфорта, десятки тысяч гробов-гибернаторов плюс трюмы, забитые всяким добром; с одной стороны – рубка и каюты экипажа, с другой – реактор, дюзы и двигатель Ремсдена. Такой корабль рассчитан на путешествие в один конец. Добравшись до нужного места, переселенцы съедают его по частям: сперва с орбиты транспортируется полезный груз, затем – все гайки, винтики и болты, все оборудование, что годится в дело, а через сотню-другую лет приходит очередь внешней обшивки. Поэтому ни одна из колонистских лоханок не стала торговым кораблем; они словно кусочки сахара в чашке с горячим чаем – растворяются и оседают вниз, на дно, мириадами крохотных крупинок.
Наши суда – я имею в виду корабли спейстрейдеров – рождаются на свет иначе. Это редкое событие, столь же редкое, как сеанс межзвездной связи, однако чего не бывает в Галактике? Она ведь так велика и так стара, что было бы чудом, если б в ней не случалось вещей редкостных, маловероятных, почти невероятных… Поверьте мне, что это происходит; время, демоны Максвелла и Закон Больших Чисел воистину могут творить чудеса.
Вот, например… Случается, что людей в каком-то мире внезапно охватывает мания – странный недуг социального или религиозного свойства, способный, по мнению захворавших, осчастливить все человечество. И что же дальше? Дальше, само собой, они желают донести благую весть до самых звезд, не считаясь ни с какими затратами. С этой целью строится миссионерский корабль, надежная посудина с командой из жертвенных агнцев; все, как один, – святые мученики, герои и пророки. Они отправляются в путь, но с течением лет их пыл угасает, а потом какой-нибудь мученик и герой берется за бластер, чтобы устроить всем остальным Варфоломеевскую ночь. Если он из предприимчивых парней, то становится спейстрейдером, а если нет, то корабль можно продать на аукционе и жить безбедно хоть до Страшного Суда.
Есть и другие варианты, иные причины, способные подвигнуть нас – я имею в виду людей – к странствиям среди звезд. Главной из них является любопытство. Этот каприз стоит немалых денег, но, как я говорил, чего не бывает в Галактике!
Какой-нибудь невероятный богач, властитель целой планеты, какой-нибудь филантроп, обуреваемый исследовательским зудом, какой-нибудь романтик, получивший нежданное наследство… Такие типы, идеалисты и мечтатели, вполне созрели для космических вояжей, но согласно статистике судьба их незавидна. На каждого романтика во Вселенной найдется сто прагматиков, и рано или поздно все пойдет по накатанной схеме: бунт на борту, резня и насилие, кровь и смерть… А там, глядишь, появился новый спейстрейдер, не обязательно негодяй, прикончивший прежнего владельца, а просто везучий парень. Из тех, что всегда попадают в нужное время в нужное место.
Правда, таким новичкам еще предстоит обучиться искусству коммерции среди звезд, а это, надо сказать, дело тонкое и непростое. Планетарный опыт здесь скорее опасен, чем полезен, ибо внушает ложную уверенность в своих способностях – каковые, весьма вероятно, не годятся для занятий космической торговлей. Почему, спросите вы? Да потому, что любой финансист с Барсума, Логреса или Эдема привык получать десять процентов прибыли на вложенный капитал. Двадцать – это уже причина пить шампанское и бить на радостях фужеры; тридцать – невероятный успех, улыбка Фортуны; ну а пятьдесят – чистая фантастика, дающая повод для подозрений в мошенничестве (по крайней мере, на цивилизованных планетах).
