— А, догадываюсь, — сказал отец Иван. — Скорее, какой-нибудь храм был полу-действующим, или вовсе закрытым. Потом храм открыли, отремонтировали, повалили толпы народа и… Да. У нас таких серых почитают за бесов.
— И демонов лес-с-сных нам не надо, — продолжил серый кошачьим голосом. — С-с-слишком много от них пустых лживых обещаний и проблем. Нет. Никого не надо. Дайте с-спокойно жить. Не лезьте в нору.
— Чем же тебя попы обидели, братец? Почему прячешься? — спросил отец Иван.
— Попы в Мерс-седесах ес-сдят, а меня с-с чердака, с-сиротку, выперли.
— У меня нет Мерседеса. И вообще машины нет. Только велосипед.
— Ха-ха-ха, нет Мерс-седеса, так я и поверил!
Голос переместился под землю, но звучал по-прежнему отчетливо:
— Лицемеры. Мерс-седес-са нет, другая маш-шина ес-сть. И дом больш-шой, двухэтаж-ш-ный… Подайте на храм! Хе-хе! Лицемеры. Что-что, а капус-сту рубить вы вс-се умеете. Только мы с-снаем Боженьку, вс-се ос-стальные дураки. Только у нас-с любовь. А мы ее с-са деньги вам. Хе-хе. С-слышали и видели. Да, я с-с чердака вс-се видел. Любовь. А таких, как я, кушаете. А теперь вот демонов привел. Нас-с мучить…
Ишь ты, слова какие знает. Лицемеры. Мерседес… Умник, е-мое. — Таинственный серый с кошачьим голосом вызывал во мне все большое раздражение.
— Мы не демоны! — воскликнул Пестрый, — друг, не бойся, покажись. И мы дальше пойдем.
— Вот и с-ступайте дальше!
Голос переместился еще глубже под землю:
— Говорил мне дедушка, опас-сайс-ся лесных жителей. От них вс-се наши беды. А дедушка с-снал жис-снь… Явилис-сь. С-ступайте. Сейчас хозяева придут. Вам мало не покажетс-ся…
Голос ушел еще глубже и теперь звучал глухо и неотчетливо, пока не пропал совсем.
Хозяева, значит, главные бесы, — подумал я и тут же вспомнил облако, состоящее из мерзких тварей. Внутри похолодело, — вот, гадина кошачья, как бы не сдал нас своим хозяевам!
— Идемте, — сказал Белодрев. — Жалко, что не удалось вам показать серый народец… Бедные, больные создания. Сильно их пришельцы обработали.
— Да, клиника, — подтвердил я. — А про попов так говорил, будто он тут Московский комсомолец читает.
— Давайте все-таки пересечем их селение, — предложил Пестрый. — Может, кого увидим. Нам и так и так на ту сторону.
— Как бы духи с кургана не явились, — Клен беспокойно посмотрел на север.
— Если явятся, все равно далеко не уйдем. Идемте, — Белодрев махнул рукой.
— Ну вот, — сказал Капитан, — а Отшельник нам рассказывал, что вы не авантюрные существа.
Двинулись по дну котлована, к восточной гряде холмиков. Держа курс на следующий домик. Прошли где-то полпути, как откуда-то, из какой-то не то ямы, не то расщелины выскочила гибкая серая тень, и глумливо раскачиваясь, громко прошипела в нашу сторону:
— Идут с-с-служители лилипута. Идут с-служители лилипута…
— Вот он, серый, собственной персоной, — сказал Белодрев.
Серый напоминал большую кошку, размерами, приблизительно, с крупную рысь. Насколько он походил на Юппи, определить в сумерках было трудно.
— Почем нынче ваш-ш лилипут! — продолжал издеваться над нами серый. — Ваш-ш маленький распятый лилипут вас-с не с-спас-сет с-сдесь. Его нет, лжец-сы…
— Нет, это уже слишком, — сказал отец Иван и отвернулся. — Это совсем не смешно.
— Да он богохульствует! — воскликнул я. — Он называет Воскресшего лилипутом! Вы слышите?!
— Он болен, — возразил Капитан.
— Нет, он не только болен, он еще и заразен!
Меня охватила ярость. Вспомнилось, (и так ярко-ярко), как кидались на нас бесноватые, когда мы колдуну молитвенно противостояли. И тоже проклятия изрыгали.
— Из-за таких тварей! — закричал я, — что в этом мире, что в нашем — апостасия! Антихрист уже почти сел на святом престоле!
Не знаю, как у меня вырвалась последняя фраза, но после нее я быстро нагнулся, схватил камень и яростно запустил в серого. И не попал. В последний момент на моей руке повис Капитан, так что камень полетел далеко в сторону. Серый с визгом кинулся к домику.
— Дима, ты что! Это же безобидное создание!
— Узнаю борца с антихристом, — отец Иван ухмылялся в свою черную бороду.
— Но он богохульствовал, он оскорблял Бога! — воскликнул я.
