— Успокойте его, — бросил Кейд с отвращением.
Кто-то из подчиненных повел мальчишку прочь, но канонир успел запомнить его имя и номер, чтобы разобраться с трусом позже.
— Послушай, брат, — послышался рядом с его ухом возбужденный шепот Харроу.
— Ну, что там еще? — недовольно обернулся к марсмену Кейд.
— У меня есть одна идея, брат, — проговорил Харроу и умолк. Кейд фыркнул и начал отворачиваться. Марсмен ухватил его за рукав и зачастил, дыша прямо в ухо: — Почему бы нам не устроить противнику перекрестный навесной обстрел, брат? Никто ничего не узнает.
— О чем это ты толкуешь, брат? — удивился Кейд. — Я бы с удовольствием, но рядом с площадью нет ни одного дерева достаточной высоты.
Харроу уже невозможно было остановить. Его понесло.
— Только не надо разыгрывать передо мной святую простоту, — огрызнулся он. — Можно подумать, я первый канонир, которому это пришло в голову! Говорю тебе, никто не узнает! Это же так просто… — Марсмен запнулся и замолчал, как будто у него отказали голосовые связки.
— Что ж, — презрительно усмехнулся Кейд, — рад видеть, что у тебя еще сохранилось некоторое понятие о чести воина. Разумеется, я понял суть твоего предложения. — Он обернулся и приказал: — Струсившего кнехта ко мне. Немедленно. — Как только тот был приведен, Кейд продолжал: — Хочу наглядно показать тебе, брат, к каким тяжким последствиям может привести грех трусости. Твое постыдное поведение так повлияло на брата Харроу, что он решился выступить с неслыханным предложением: открыть огонь по противнику с наших аэролетов!
Потрясенный кнехт долго разглядывал носки своих сапог, потом поднял голову и бестрепетно взглянул в глаза командиру.
— Я никогда не думал, что на свете есть такие люди, сэр! — произнес он хриплым от волнения голосом. — Умоляю оказать мне честь и позволить отвлечь огонь неприятеля на себя. Во искупление моего греха.
— Такой чести ты недостоин, — отрезал Кейд. — К тому же твой ранг не позволяет обращаться к командиру с привилегированными просьбами. — При этих словах он как бы невзначай метнул многозначительный взгляд на Харроу.
Марсмен обреченно вытер пот со лба.
— Я мог бы вернуться на Марс, — с горечью сказал он, — если бы выбрался живым из сегодняшней заварушки. Домой, к родным и тем, кто меня понимает…
— Я предоставлю вам возможность отличиться, канонир Харроу, хотя вы этого не заслуживаете.
Голос Кейда сделался жестким и звенел металлом в воцарившейся вокруг него тишине.
Противник перестал вести огонь по квадратам, готовясь к отражению предстоящей атаки, а атакующие между тем, почуяв, что происходит нечто из ряда вон выходящее, потихоньку подтягивались к эпицентру событий, чтобы не пропустить финала. Кейд предвидел это и сознательно выдержал паузу, дабы преподанный им урок усвоили как можно больше братьев.
— Клин учит нас, — торжественно и громко заговорил канонир, — что «человечество в массе своей милосердно, иначе было бы невозможно объяснить, почему проходимцы так часто возвращаются на свои прежние должности». Позволю себе пояснить, брат, что слово «проходимец» в данном контексте служит аналогом другого излюбленного Клином понятия: «заблудшая овца». Я готов проявить милосердие, согласно заветам Учителя. Для успешной атаки нам необходимо, чтобы кто-то вызвал огонь противника на себя. Один доброволец уже был, но я считаю, что для такой ответственной задачи нужен брат рангом не ниже канонира. Только опытный воин сумеет продержаться достаточно долго, чтобы мы успели засечь все огневые точки врага и… Да слушаешь ли ты меня, брат?
Харроу что-то беззвучно бормотал бескровными губами, но, услышав прямое обращение, гордо выпрямился и отчетливо произнес:
— Я внимательно слушаю тебя, брат, и готов вызвать огонь на себя!
Кейд коротко кивнул и внезапно развернулся, оказавшись лицом к лицу со столпившимися вокруг бойцами.
— Вы воины Ордена или базарные бабы?! — загремел он. — Быстро разойтись по позициям, пока противник не обнаружил оголенных флангов! Надеюсь, вражеский огонь вытравит из ваших голов все воспоминания об этом прискорбном эпизоде. Есть вещи, о которых лучше вовремя забыть.
