– О, ты тоже не норвежка, – радуется парень. – Я Томми, из Франкфурта.
– Лидия. Из Москвы.
Она уже поняла, что объяснять про «из-под Твери» нет смысла. Тем более она и правда давно живет в Москве.
– У меня свой сайт про лыжные гонки, – с ходу начинает Томми, показывая ей аккредитацию. – Сам пишу, сам фотографии делаю, сам выкладываю. Сейчас раскручиваюсь, чтобы больше народу заходило. Это важно. Сейчас дам тебе ссылку.
– Я не понимаю по-немецки, – улыбается Лида.
– Я и англоязычную версию делаю. Все сам.
– А про что пишешь? – спрашивает она. Скорее из вежливости.
– Про все. Про то, что больше посетителей привлечет. Норхейм подрезал Петра Быкова на повороте и проехал по его лыжам, они второй день друг от друга отворачиваются. У Хальворсена новая девушка из шведской биатлонной юниорской сборной, Йенни Линдблум. Братьев Дюм не пустили в ночной клуб в Лиллехаммере, потому что рыжий – несовершеннолетний. Вот визитка с адресом, заходи! – Томми впихивает ей в руку клочок картона. – Я болею за Стине Бакке. Ой, вон Стине! – он бросается к высокой белокурой лыжнице.
Следом за Стине Бакке появляется и Хальворсен. Лида смотрит на него, пытаясь понять, можно ли сейчас подойти и попрощаться, или лучше его не трогать. Но Эскиль сразу ее замечает сам.
– Ждешь? – усмехается он.
– Да. Просто хотела проститься и сказать спасибо.
– Ммммм… Я плохо выступил в этот раз.
– Ты боролся. И для меня все равно самый лучший.
– Приезжай в августе, – смеется Хальворсен. – В Саннес. Буду в приличной форме, обещаю. Все, мне пора, – он достает ключи, темно-синяя BMW подмигивает фарами в ответ. – Счастливо добраться домой!
Лида машет рукой вслед, хотя, конечно, он не смотрит в зеркало. Йенни Линдблум. Красивая, наверное.
***
– Все, готово, – Володя протягивает заполненный бланк. – Теперь куда? В банк, платить?
– Я уже все заплатила. И за тебя тоже.
Лида сохраняет неотправленное письмо и захлопывает ноутбук. Почти успела. Сегодня надо обязательно всем ответить. Если она собралась в этот Саннес в августе – надо постоянно работать. И на командировку в Осло надо соглашаться, теперь она не должна возвращаться домой, как приклеенная. Заодно и норвежский подтянет.
Она отрывает талончик электронной очереди. Вот дурочка, сразу не догадалась взять! Видит по талончику, что перед ними еще несколько пар, есть еще время. Надо бы поработать, но сейчас эти несколько минут – ни туда, ни сюда, ничего толкового она не напишет. Говорить не о чем. За окном ничего интересного, обычная московская стена. Лида вынимает из кармана телефон.
Кто-то просится к ней в друзья на фейсбуке, она кликает по картинке. У, так это ж Юнас. Тот самый, с которым она чуть не поругалась несколько дней назад на стадионе в Лиллехаммере. Накинулась на него, как фурия. И правильно накинулась.
В друзья? Ну пусть.
– Спасибо, что добавила, – тут же пишет он.
– Да ну, не за что.
Никаких новостей нет. Сезон закончен, всем уже все равно. На фейсбуке мигает еще одно сообщение. Опять Юнас.
– Я знаю, что у вас в России выходные в начале мая, да? С первого по пятое?
– Ага.
– У тебя тоже?
– Да.
– Есть какие-то планы?
– Нет, никаких, – отвечает она.
Если повезет, Лида наберет заказов и все выходные будет работать. Если нет – то нет.
– А ты тут, в фейсбуке, прямо под настоящим именем? Лидия Лебедева – так и есть?
Вот прицепился! Но скрывать ей нечего, да и смысла нет.
– Да, это настоящие имя и фамилия.
Юнас замолкает. Через пару минут окошко сообщения снова загорается, Лида кликает по нему и видит какое-то вложение.
Билет от Москвы до Тромсё. Через Копенгаген. На ее имя. С первого по пятое мая.
Лида еще раз смотрит на билет. Авиакомпания SAS не спрашивает паспортные данные и дату рождения, Юнасу хватило ее имени и фамилии. Она снова перечитывает каждую строчку – даты, аэропорты – и спотыкается на словах non refundable. Юнас купил ей билеты по невозвратному тарифу, не зная ее и даже не спросив, готова ли приехать? Глупость. Потрясающая глупость, но Лида почему-то чувствует… пожалуй, уважение.
– Сто сорок лошадиных сил, – Юнас кивает в сторону пришвартованных у пристани катеров. – Каждый. Есть два послабее, по шестьдесят. По мне, так шестьдесят – ни о чем, но немцы их берут напрокат, потому что они дешевле. На большом катере до моря – двадцать минут, на маленьком – все сорок. Но немцы в море обычно не выходят, рыбачат прямо здесь.
