-Всех по местам расставила!- не удержалась и выразила восхищение здешняя поломойка, на что повариха, имевшая свой интерес в деле, располагавший ее к недовольству, возразила:
-Посмотрим еще, что скажут ей за это...
Действительно, в облздраве, услыхав про массовую заразу или отравление в этом не совсем обычном интернате (у нас все, что больше трех,- массовое), схватились за голову и начали сразу наводить справки: что за доктор и почему он, никого не спросясь, ставит такие грозные диагнозы. Прежде позвонили в приемный покой клиники и узнали мнение дежурного доктора.
-Засор кишечника,- пренебрежительно сказал тот, но учеников на всякий случай взял: их, на тот же пожарный случай, пролечили и после трехкратных отрицательных анализов отпустили, поставив при выписке диагноз, немногим отличающийся от слесарного. После этого уже сотрудница школьного отдела облздрава, непосредственно отвечавшая за школы-интернаты и заочно относившаяся теперь к Ирине Сергеевне как к личному врагу и недоброжелателю, пошла с докладом к начальству. Дело дошло до Сорокина, заведующего облздравом, и тот, не желая подымать шум в столь щепетильном и деликатном деле и найдя другие предлоги для поездки в Петровское, прибыл сюда с инспекцией. Иван Александрович был его хороший знакомый. Посидев в кабинете и выпив, они вызвали Ирину Сергеевну. Разговор вел один Иван Александрович Сорокин сидел поодаль и с сочувственным видом помалкивал. Оба были навеселе, подогреты коньяком, стоявшим без утайки на столе, но если Ивана Александровича хмель располагал к красноречию, то Сорокина - напротив, к столь же выразительной фигуре умолчания. Пирогов начал, как водится, с вопросов самых общих и приличествующих случаю:
-Как устроились, Ирина Сергевна? Я с вами толком еще не виделся. С тех пор, как подвез до дому...- И перешел на "ты":- Ты у нас месяц уже?..
Шел сентябрь, и она сама не заметила, как начала свыкаться со здешней жизнью.
-С хозяйкой ладишь? У нас с ней до сих пор проблем не было. Питаешься как? Может, стесняешься на кухню ходить? Иди туда без всякого: ты ж пробу должна снимать, для своих гавриков...
Она послушно отвечала, и вводная часть беседы сама собой подошла к благополучному завершению.
-У тебя вызов был в интернат?- как бы невзначай спросил он и остановился в невнимательном ожидании. После полбутылки коньяка, выпитой ими в два счета и обоих только раззадорившей, у Ивана Александровича не было никакого желания заниматься подобного рода воспитанием, но Сорокин именно за этим сюда и приехал: так сказал, во всяком случае. На деле же Сорокин явился сюда из любопытства: его потянуло на новую докторшу. Начав пить, он испугался, что дело пойдет так и дальше, и настоял на вызове Ирины Сергеевны: чтоб покончить хотя бы с формальностями.
Ирина Сергеевна поняла, откуда ветер дует: до нее уже дошли слухи о недовольстве в области.
-Была,- признала она.- Троим с поносом дизентерию поставила, в инфекцию их отправила.
-А у них что нашли?
-Дисбактериоз.
-Может, его с самого начала и надо было ставить?- предположил Иван Александрович и поглядел официальнее прежнего.- Чтоб шуму лишнего не поднимать?
-Тогда бы их там не приняли. Я диагноз усилила, чтоб обратно не привезли.
-Усилила?- эхом повторил за ней главный и обратился за помощью к Сорокину.- Мы тут обычно приуменьшаем инфекции, а ты усиливаешь?
-Я же не холеру им поставила,- Ирина Сергеевна и не думала уступать ему,- а дизентерию... И думаю, была она у них,- не удержалась она, как Галилей на суде инквизиции: она была самолюбива и чувствительна в том, что касалось диагнозов, и каждую свою ошибку в этой скользкой и ненадежной области воспринимала как личную неудачу и едва не катастрофу.
Иван Александрович снова поглядел на Сорокина, но тот по-прежнему не вмешивался, а глядел в сторону, хотя несомненно слушал и даже получал от разговора некое удовольствие. Пирогов воззрился на Ирину Сергеевну:
-Сколько времени ты работаешь?
-Я же говорила вам, Иван Александрович... Два года до вас и у вас месяц.
-Это много... С инфекционистами до сих пор дела не имела?
