– Куренье вред, некурящих нет. Ха-ха! Ну дальше-то что?
– В детстве я никогда не курил.
– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!
– Браво, батяня! Хорош стих. Я его тоже в сортире на Павлецком читал. Ну чего ты притих-то? Чего ты лицом пол-то грызешь?
– Не грызу я лицом пол. Как это? Это и неправильно так сказать. «Ртом», – надо говорить. «Ртом грызешь». Или даже: «Зубами».
– Зубами?! А по зубам не хочешь, падла?! Думаешь, мы забыли? Думаешь, мы с батяней забыли? Нет, мы с батяней не забыли и сейчас мы тебе шмазь сотворим!
– Что вы делаете со мной? Зачем вы засучиваете мне рукава?
– По венам его, батяня! Бей по венам линейкой!
– О-о…
– Ещё, батяня, дай ещё, вот так, вдоль, батяня, вдоль, чтобы крови некуда бежать было. Вдоль бей, батяня! Чтобы плоско, чтобы кровь плоско! Тогда быстрее лопнет. Вот увидишь, батяня, что лопнет как по швам!
– Что же вы, гады, делаете?! Палач-чи! Поч-чему ник-кто не вход-дит в эт-ту мастерску-ую?! В эт-ту телемаст-терску-ую?!
Скрип, да-да, слышал я скрип…
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Вы… в мастерскую?
– Да, в мастерскую.
– Что же вы стоите перед, на улице, и не входите? Давайте я помогу вам подержать телевизор.
– Н-не надо.
– Что значит не надо? Вы стоите здесь с телевизором на руках уже минут десять, я видел изнутри.
– Через этот глазок?
– Да, через этот глазок. Заходите, я мастер, не бойтесь.
– Н-нет, н-нет, я… домой.
– Молока попить?
– Да м-молока.
– Со сгущенкой?
– Да!
Но нет, ты не уйдешь. Так просто ты не уйдешь. Мастер золотых дел, мастер изумрудных дел… Годы ждал тебя мастер. Закованный в латы стоял здесь рыцарь твоей мечты, рыцарь грезы и скорби. Шлем последней звезды, огненный щит, лед в ладонях, камень надежды, вечное, недосягаемое, самозабвенное… Радуйся, кровь. Отворенная, пой. Вот время твоей звезды. Мастер поднимает топор, поднимает мастер топор, мастер поднял топор, острый, алмазный…
