Вот и конец улицы. Дорога дальше идет через луг и прячется в густой листве близлежащего леса. Обычно я дохожу до середины луга и поворачиваю обратно. В это утро я и сам не заметил, как оказался на окраине леса. Я уже повернул назад, когда услышал из-за кустов оклик. Я остановился и стал ждать, когда покажется хозяин этого оклика. И действительно, вышло на дорогу существо в облике человека. Мне не раз приходилось встречаться с нечистой силой, профессия такая, куда от этого денешься. Посмотрев на незнакомца, я сразу подумал, что это или лесовик, или всесильный лесничий. Я вежливо поздоровался кивком головы, приподняв при этом шляпу.
— Давно ты у нас живешь, — произнес незнакомец, — а в гости зайти все не удосужился.
— Не приглашали, потому и не был у вас в гостях, — ответил я.
— Дело за не многим, пошли, погостишь часок, другой у нас. Побеседуем за чашкой чая, — предложил незнакомец.
— А далеко идти-то? — спросил я.
— Зачем далеко ходить, вон на той поляне наша бабушка живет, к ней и зайдем.
Я посмотрел, пусто было на поляне, но зная этот мир, вопросы задавать не стал, а пошел за незнакомцем. Подошли мы к краю поляны. Незнакомец три раза топнул ногой, а потом что-то прокричал три раза на незнакомом мне языке. И посреди поляны выросла избушка. Она не из земли вылезла, а именно выросла. Мы подошли к крыльцу. Дверь избушки отворилась, на пороге стояла хозяйка этого дома. По ее виду я сразу определил, что это была очень древняя старуха. И, тем не менее, ее движения были быстры, что больше подходит молодым людям. Она пригласила нас в дом. Незнакомец пропустил меня вперед, а сам зашел за мной следом. Я поклонился старухе и представился.
— Зачем писаку в мой дом притащил, лесовик? — спросила бабушка, — у нас и так одни беды от них.
— Зря сердишься, старая, не все писатели нам беды приносят, — возразил лесовик.
— Незваный гость плохо, а нежеланный, хуже вдвойне, — произнес я, — простите, я пойду, пожалуй.
— Ладно, чего уж там, проходи, — сказала более дружелюбно бабушка.
Мы с лесовиком зашли в довольно таки просторную комнату. Я огляделся. В комнате все было прибрано и все сияло чистотой. Благоприятную обстановку создавал и запах травы богородицы, который я любил с детства.
— Угостить бы нас с гостем следовало, — сказал лесовик.
— Об этом я и без твоих подсказок сама соображу, — проворчала беззлобно старушка.
Она хлопнула в ладоши, открылись на стене створки, за которыми скрывалась печка. Бабушка что-то проговорила на незнакомом мне языке, а потом приказала печи испечь нам мясо, пару хлебцев и пирожков к чаю. Потом открылись другие дверцы, за которыми был пузатый самовар и разные чашки и блюдца. Прошло несколько минут, на столе появились и блинчики, и пирожки, и сковородка с мясом, и чистые тарелки с вилками и ножами.
— Опять лешего заставляла посуду чистить? — спросил лесовик, — смотри у меня. Вы так загоняли беднягу, что он совсем озорничать перестал. Если заболеет, всех накажу, кто его работать на себя заставлял.
— Не расходись, не расходись, больно мы тебя испугались. А с лешим ничего не случится, у него на все времени хватает.
— Не скажи, старая, последний он у нас в лесу остался. В соседнем лесу, говорят, трое молодых появились, схожу туда, может, уговорю одного к нам переселиться.
Я хоть и попытался отказаться от угощения, мало ли, из чего оно сварено, но меня почти силой усадили за стол.
— Да ты ешь, не бойся, все натуральное и ничем от вашего кушанья не отличается, — успокоил меня лесовик.
Я попробовал кабанье мясо. Оно было очень даже вкусным. Но особенно мне понравились пирожки с брусникой. Я таких пирожков в жизни еще не ел. Когда нам налили ароматного чая, заваренного на травах, началась у нас непринужденная беседа. Началась она, естественно, с осуждения нас, писателей, которые сказки пишут.
— Все беды у нас от писателей, — возмущался лесовик, — кто вас просил рассказывать всему миру, что смерть кощея в яйце, которое находится в утке, утка в ларце, а ларец на таком-то дереве болтается. И чего вы добились? Убили несчастного старика, дворец его разрушили.
