«Ты осмеливаешься обращаться ко мне с подобными речами и бросать мне в лицо такие обвинения?» — воскликнул в гневе предводитель свиней, и Димна ответил: «Да, и скажу о тебе сущую правду. О тебе буду я говорить и тебя позорить, о зловонный, избравший грязь своим ложем, кривоногий, с разрезанными ступнями, обжорливый, с раздутым брюхом, плосконосый, с раздвоенными губами, скверный видом и нравом, кому сопутствует дурная слава!»
Услышав слова Димны, предводитель свиней изменился в лице, заплакал от горя и стыда, колени его ослабели и язык замер, ибо он был посрамлен и унижен, а Димна, видя, что его противник повержен, сказал: «Тебе еще долго придется плакать, и еще горше ты зарыдаешь, когда царь, проведав про все твои пороки, отставит тебя от твоей должности и, запретив являться к нему на глаза, вовсе отстранит от службы».
А на суде присутствовал некий шакал по имени Раузаба, которому царь поручил, втайне от царицы и судьи, доносить обо всем, что происходит, ибо испытал его и питал к нему полное доверие. Услышав речи Димны, тот шакал отправился в царские покои и слово в слово передал, что сказал Димна о начальнике царской кухни, и царь тотчас же приказал отстранить предводителя свиней от его должности и запретил являться на глаза царю и входить в царский дворец. Что же касается Димны, то лев велел отвести его снова в темницу. К тому времени прошла большая часть дня, и судья позволил собравшимся разойтись, а писцам было велено записать все, что было сказано. Судья, просмотрев записи, поставил свою печать, и все отправились по домам.
А этот Раузаба, доверенный царя, был давним другом Калилы. И случилось так, что Калила, терзаемый страхом, беспокоясь о судьбе Димны и думая, что, если откроется их близость, могут заподозрить и его, внезапно занемог и вскорости умер. И тогда Раузаба отправился в темницу, где был заключен Димна, и рассказал ему о смерти Калилы. Не было предела горю Димны, и он, проливая слезы, промолвил: «Зачем жить мне после смерти верного друга? Что у меня осталось в этом мире? Я лишь благодарю всевышнего бога за то, что он послал мне такого заступника, как, ты, о Раузаба, возлюбленный брат и помощник. И видя твое внимание и заботу обо мне, я верю, что всевышний милостив ко мне и пошлет мне спасение. Знай, о Раузаба, что в тебе вижу я свою единственную надежду и опору в это трудное время и прошу исполнить одну мою просьбу. Я прошу тебя найти место, которое я тебе опишу, и взять оттуда наши с Калилой сбережения, которые нам удалось собрать по воле Всевышнего ценой великих трудов и всяческих ухищрений. Взяв эти деньги, принеси их ко мне в темницу».
Раузаба, найдя место, которое описал ему Димна, принес деньги в темницу, и Димна, отдав ему половину, сказал: «Ты, как никто другой, пользуешься доверием царя и без спроса входишь к нему в покои, и слышишь, о чем беседует царь со своей матерью и приближенными. Внимательно прислушивайся к их речам, запоминай, насколько верно передают они царю то, что происходит в суде, и правильно ли записывают обвинения моих противников и мои ответы, что скажет обо мне царица, в чем лев будет соглашаться с ней и когда станет противоречить и спорить».
Раузаба, взяв деньги, согласился выполнить просьбу Димны и, вернувшись к себе домой, спрятал их в укромное место. А лев, рано поднявшись на следующее утро, находился в своих покоях, ожидая прихода судьи, который должен был прочесть ему все, что сказали на суде противники Димны и что он им ответил. Наконец привратник возвестил о том, что судья явился, и царь велел ему войти в царские покои и читать судейскую книгу. Узнав, что сказали противники шакала и что он им ответил, лев велел позвать царицу, приказал судье положить перед собой книгу и снова прочесть запись, скрепленную судейской печатью. И когда судья кончил чтение, царица вскричала громким голосом: «Не сочти мои слова за грубость, но ты не различаешь, что хорошо и что дурно, и не видишь, в чем тебе вред и в чем польза. Разве не от этого я тебя предостерегала, разве я не запретила тебе слушать речи этого злодея и преступника, проклятого предателя, обманувшего наше доверие?» Сказав это, царица вышла в сильном гневе, и все это слышал Раузаба.
