И мудрый Байдаба промолвил: «Клянусь своей жизнью, вы хорошо сказали! Знайте же, что разумный и решительный муж никогда не упустит случая послушать совет и того, кто ниже, и того, кто выше его по положению и разуму. Мнением одного человека не довольствуются ни знатные, ни даже простолюдины. Я же твердо решил встретиться с царем Дабшалимом. Выслушав вашу речь, я понял, что вы искренни со мной и боитесь за меня. Но слово мое твердо и решение непоколебимо. Вы скоро услышите о том, как беседовал я с царем Дабшалимом и какие я дал ему советы. Если же до вас дойдет весть о том, что царь отпустил меня с миром, спешите ко мне немедля». С этими словами мудрый Байдаба отпустил своих учеников, и они удалились, вознося моления о его здравии и благополучии.
И когда наступил день, в который Байдаба решил посетить царя, мудрец надел на себя одеяние брахманов и отправился к вратам Дабшалима. Он попросил провести его к хаджибу[7] и, представ перед ним, приветствовал его и промолвил: «Знай, о хаджиб, что имя мое Байдаба и пришел я к царю, чтобы дать ему добрые советы». Хаджиб немедля вошел в царские покои и обратился к Дабшалиму с такими словами: «У врат твоих, о царь, человек по виду из брахманов, а по имени Байдаба, и утверждает он, что явился к тебе, чтобы дать добрые советы». Царь повелел впустить брахмана, и Байдаба вошел, опустив голову и сложив руки в знак почтения и покорности, а потом совершил земной поклон и встал перед царем, не говоря ни слова. И задумался царь Дабшалим о том, почему молчит брахман, говоря себе: «Этот человек явился ко мне по одной из причин: либо он желает попросить у меня подарок, чтобы спастись от бедности и лишений, либо с ним приключилось несчастье, с которым он не в силах бороться, и он припал к нашим вратам, дабы мы наказали его противника — злодея». Потом царь Дабшалим подумал: «Если цари отмечены среди прочих людей достоинствами власти, то достоинство философов перед царями — их мудрость, и в этом их превосходство, ибо мудрецы могут обойтись без царей, обладая знаниями, цари же без мудрецов не обойдутся при всем своем богатстве и силе. Понял я давно, что разум и боязнь бесславия — неразлучны, когда лишаешься одного, не будет и второго. Они словно два верных друга, что не в силах стерпеть разлуку, и если один умрет, то его наперсник не будет жить после его смерти и погибнет от нестерпимой тоски и печали. Поистине, кто не боится быть обесславленным мудрецами, не почитает их и не знает им цены среди прочих подданных, не хранит их от бед и несчастий, притеснений и унижений, тот лишен разума и погубил свою жизнь и свое царство, кто не воздает должное мудрецам, того следует причислить к глупцам и невеждам».
И затем Дабшалим поднял голову и, устремив взор на философа, сказал ему: «О Байдаба, увидев, что ты молчишь, не высказываешь свою просьбу и не выражаешь свое желание, я сказал себе: «Не дает ему открыть уста в нашем присутствии либо страх и уважение, либо волнение и смущение». Но ты стоял, не произнося ни слова, слишком долго, и тогда я, поразмыслив, истолковал твое поведение иначе и подумал: «Байдаба-отшельник мог явиться к нам, покинув свое убежище, вопреки обыкновению, лишь побуждаемый к этому важным делом. Ведь он — один из достойнейших мужей нашего времени, почему бы мне не спросить о причине его прихода? Если его кто-нибудь обидел, то кому, как не мне, подобает подать ему руку, поторопиться оказать ему всяческие почести, возвеличить его и выполнить все его желания. Если пришел он, домогаясь благ этого мира, я одарю его так, что он останется доволен. Коли явился он, намереваясь вмешаться в наши царские дела, в которых правителям не должно уступать постороннему мнению, ибо тогда подданные потеряют к ним уважение, мы подумаем о том, как наказать его, хотя вряд ли мудрец, подобный Байдабе, осмелится заговорить об этом с царем. Если же дело, по которому он прибыл, касается подданных в каком-либо из моих владений, то я рассмотрю его, ибо совет мудреца — во благо, а слова невежды — во зло. Я сказал, а теперь — твой черед!»
