Азиатик же заторопился к форуму, где уже бушевала толпа и требовала выдать ей убийц. Он поднялся на ростру, с давних пор служащую в римском форуме трибуной ораторам. Там стоял Аррециний Клеменс. Он улыбнулся Азиатику.
— Вот такие они! Недавно по приказу Калигулы дикие звери растерзали дюжину невиновных из их рядов, а сегодня они требуют смерти его убийц. Поговори с ними ты, Азиатик, боюсь, что я не найду подходящих слов.
Валерий вышел вперед и поднял руку. Ему долго пришлось ждать, пока толпа успокоится.
— Граждане Рима! Принцепс Гай Цезарь мертв, и я — его бывший друг — не побоюсь сказать, что он заслужил смерть, заслужил тысячу раз. Разве вы забыли, какими налогами он обложил самых бедных из вас? Поденщики, грузчики, мастеровые, мелкие торговцы и даже проститутки должны были оплачивать его кутежи заработанными в поте лица деньгами, не говоря уже о состоятельных гражданах, которых он приказывал убивать, чтобы завладеть их имуществом. Сенат, я обещаю вам, отменит эти несправедливые налоги. Требуете ли вы по-прежнему казнить убийц императора?
Толпа молчала, слышен был только неразборчивый ропот.
— Хорошо! А если этот вопрос еще раз возникнет, скажите, что убийца Калигулы — я. Да, римляне, я был бы горд и счастлив, если бы моя рука принесла освобождение от тирана.
Толпа начала расходиться, поскольку упоминание о налогах возымело действие. Только уличные бродяги и бездельники еще пошумели какое-то время, но вскоре и они исчезли.
После смерти тирана Рим пребывал в оцепенении, и многие использовали ситуацию в своих личных целях.
Почти все преторианцы из тех, кто нес в тот день службу во дворце, после убийства императора заторопились к форуму, но у многих любопытство победила алчность. Они остались, чтобы обыскать дворец в поисках легкой добычи: серебряного кубка, позолоченной лампы или вазы из яшмы.
Преторианец Тит увидел нишу, вход в которую закрывали тяжелые шторы. Тит заметил какое-то движение в глубине, рывком отдернул занавес и крикнул:
— Иди сюда, моя голубка!
Но «голубкой» оказался старик, который дрожал всем телом и, заикаясь, спросил:
— В-вы х-хотите и меня у-убить?
Преторианец сразу узнал дядю Калигулы Клавдия Цезаря и встал перед ним навытяжку.
— Почему мы должны убивать тебя, Клавдий Цезарь? Мы все тебя любим и всегда жалели, когда Калигула был с тобой несправедлив. Я приветствую тебя как нашего нового императора.
Клавдий не мог собраться с мыслями.
— Я — и-император? Н-не знаю, х-хочу ли я этого…
Несмотря на сопротивление старика, Тит решительно вывел его на площадь, откуда в паланкине его доставили кратчайшим путем в преторию.
Преторианцы были довольны собой.
— Мы молодцы. Защищаем нового императора, пока сенат не утвердил его.
Но Клавдий не хотел соглашаться на навязываемую ему роль. Он изложил свои мысли так:
— Я горжусь оказанной мне честью, но боюсь, что не могу стать новым императором. Я бы хотел в мире и покое работать над моим произведением…
— Но, Клавдий Цезарь, — возразил ему один из преторианцев, — тебя никогда не оставят в покое. Следующий император, кем бы он ни был, будет видеть в тебе постоянную угрозу. У тебя есть только один путь: ты сам должен стать императором.
Клавдий понял, что преторианцы желают нового императора, а не республику. Этому не приходилось удивляться, ведь они были гвардией принцепса. В конце концов он согласился.
В доме Германика шла похожая дискуссия, но большинство собравшихся склонялись к необходимости восстановления республиканской формы правления.
Сабин с удивлением наблюдал за своим другом Хереей, едва узнавая его. Участие в заговоре полностью преобразило Кассия Херею: он говорил без остановки, возбужденно размахивая руками, и теперь повторял уже в третий или в четвертый раз:
— Я за восстановление республики! Для этого ничего не придется менять или подготавливать. Преторианцев можно превратить в стражей порядка в городе. Пожилые отправятся на покой, некоторые молодые перейдут в другие легионы. Больше такой возможности не будет! Оба наших консула вместе с сенатом смогут уже завтра принять власть в свои руки.
