Назначение и принцип работы эгрегоростратума вкратце объяснила своим друзьям Яна:
— Это подобие машины времени, но если машина времени — фантастика, и её суть сводится к перемещениям объекта во времени, то страстик — реальный прибор, сканирующий информационное сознание Земли, позволяющий наблюдать по фотонам объекта его следы во времени и прочувствовать их наблюдателю своей психикой.
— А как он работает с будущем? — поинтересовался тогда у неё Ян.
— Так же.
— То есть? — переспросил Святослав.
— Будущий объект нужно построить виртуально, и тогда прибор найдёт ему место и время.
Анна Ивановна встретила Яна во всей своей красе, точеные формы её стройной фигуры не прятались в складках модной одежды и не выставлялись напоказ, всё было прилично и соответствовало морали. Этим она и походила на сексапильную медсестру, которой не помогает никакая больничная униформа, как в неё не рядись, как не прячь в ней свое роскошное тело, больные мужского пола просверлят жадным взглядом всё, а что не смогут просветить глазами, то нафантазируют.
По слухам, до библиотеки она работала секретарём-референтом, что неудивительно, но потом вышла замуж и сменила работу. Молодые люди колледжа между собой с восхищением называли её: "Сестрица Анюточка".
Зарегистрировавшись пятым в очереди, сразу после Тёмкина и Рубиной, Ян уточнил период получения прибора.
— Всем желающим даётся время не более трёх суток на пользование, вы пятый, можете сами высчитать, — ответила ему заведующая.
— Понятно, — пробурчал Ян, смущенный женской строгостью.
— "Выпендривается Анютка, скажи через пятнадцать дней и все дела, нет считай".
— "Что ж, примкну к Свату и Яне, тогда у самого меньше времени уйдёт на ознакомление", — успокаивал он себя, возвращаясь на свой десятый этаж.
Девчонки, возвращающиеся от Самойлова, в холле пятого этажа встретили первокурсницу и землячку Василисы. Валя, так её звали, пришла в гости с прозрачной коробочкой, внутри которой просматривались аппетитные пирожные. Валентина приходила уже второй раз, так сказать наводить мосты, ведь третья комнаты в их квартире пустовала, её бывшая обитательница после первого курса перевелась на дистанционное обучение. Чтобы заселиться к своей землячке Ваське, нужно получить согласие и от Яны, и не факт, что администрация разрешит это сделать. Положение о заселении категорично не запрещало проживание учащихся разных курсов в одном номере, оно не рекомендовало. Прошение должны подавать все трое.
Яна и Василиса не спешили, присматривались к Валентине, психологический климат совместного проживания должен быть комфортным, тем более Яна и Васька, каждая имеющая по комнате, уже пользовались и третьей как общей, пока та пустовала.
В отличие от Васьки, Яна, из-за своих высоких моральных принципов, очень тяжело сходилась с новыми знакомыми, не спеша переводила их в разряд друзей. На первом месте у неё стояли интеллектуальные задатки, чтобы было о чём говорить, на втором — моральные. Весь прошлый год они притирались друг к другу, Васька — любительница погулять, с ленцой в учёбе, всё же приглянулась Яне. Она покорила её своей верностью, умела держать слово, и, так же как и Яна, не могла долго поддерживать пустые девичьи разговоры не о чём.
Василиска, проявив гибкость, признала лидерство за Яной, возможно от того между ними возникло понимание. Они стали ближе, появилась и нужда друг в дружке. Теперь возникла опасность — отношения придётся перестраивать, если они в свой круг впустят третью.
Через пятнадцать минут чаепития Яна, оставив девчонок за воспоминаниями о родных местах, ушла в свою комнату, чтобы начать работать над докладом. Она запустила компьювизор, вытащила составленную неделю назад голограмму Октавиана, молодого римского консула, ещё не ставшего знаменитым императором Августом, и заставила её двигаться прямо посредине комнаты.
Юноша, невысокого роста, лет двадцати, в белой тунике с яркой пурпурной полосой, проходящей вертикально по центру спереди и сзади — признак принадлежности к высшему римскому сословию, с рукавами по локоть и общей длиной до колен, маршировал на месте, слегка прихрамывая на левую ногу. Башмаки, на толстой подошве, доходили ему до половины голени, были из красной мягкой кожи, застёгивались четырьмя ремешками и делали его ростом чуть выше.
