— "Так вот он даже импозантней, а если без очков и оставить?"
— "Совсем другое дело, пошли дальше".
— Нелепое одеяние, смесь стилей формы цвета хаки…
— "Интересно, сам он в неё рядился или это всё же в целях пропаганды из него делали чучело?"
— "Приоденем его приличней, но стиль того времени оставим".
Он начал комбинировать различные варианты армейского обмундирования того времени, а остановился на том, что форму достаточно приталить и подогнать, тогда она смотрится на любой нескладной фигуре.
— "Вот и ничего, повернём: фас, профиль, сзади, теперь снова анфас. Боевой генерал, недаром столько женщин у него было. Спросим потом у Яны, импонирует он ей как мужчина?"
Мысленно оставил галочку в рабочем блокноте.
— "Так, теперь лицо. Вытянутое, большой и широкий нос. Что там про такие носы говорится? Страстные любовники, что ж, тогда это соответствует действительности".
— "Теперь движение…, а пусть программа сама определит ему тип походки".
— "Голос — звучный бас, есть фонограмма его выступлений, оставим всё на откуп синтезатора речи".
Ян отошёл на шаг от панели и затем мыслью сдвинул её дальше от себя, примерно на пару метров, наклонил слегка голову и посмотрел на стоящую перед ним в полный рост голограмму генерала Власова.
— "Что же, теперь можно и приступать к созданию психофизической составляющей объекта, так сказать антропоморфических свойств голограммы", — уже с удовлетворением мыслил он.
Это и было самым трудным, но в тоже время и главной составляющей всего доклада, можно сказать, его стержнем, вокруг которого будет выстраиваться всё остальное. Голограмма сама расскажет о себе и своих соратниках. Она должна выглядеть более чем естественно и убедительно, без наносной шелухи и политико-идеологической ретуши противоборствующих сторон, кроме слов, на выслушивающих её членов экспертной комиссии, она должна изливать психическую энергию, вместо отсутствующего эмоционального фона.
Ведь зачастую на обвиняемого или преступника смотрят сквозь призму его содеянного, его образ искажается, и он уже не похож на самого себя. Очень трудно определить истинную причину происшедшего, не в правовом плане, а в плане человеческом, что привело к такому падению, кто или что послужило двигателем, кто сопутствовал, а кто и подталкивал? Зачем так основательно и глубоко? Чтобы трагедии не повторялись. Но основательно изучив одни ошибки, разобрав и разложив всё по полочкам, людская цивилизация делает другие, не учитывая опыт прошлых, а из опыта берётся лишь сам разбор, его тщательность и методичность.
Разные обстоятельства накладывают на лицо человека маску, замораживая его эмоции, но его психическая энергия продолжает бушевать внутри. Она незримо влияет на текущий внутренний мир окружающих, проходя сквозь него своим излучением, заставляя думать, что мысли и чувства, промелькнувшие в этот миг, связаны лишь со своими внутренними переживаниями, и внешнее окружение почти не оказывает на них никакого влияния. На свадьбе человек должен держать маску радости и веселья, на похоронах скорби и траура, но зачастую, одни скорбят с весёлым лицом, а другие веселятся в трауре. Эмоции обманчивы, они идут из подсознания, но контролируется сознанием, контроль зависит лишь от натренированности.
Человек в этом плане сложнее устроен, с голограммами проще: искусственный интеллект, программа доклада, плюс интерактивное управление человеком — это почти сознание человека. Вот подсознание голограмме выстроить проблематично, эмоции пойдут от искусственного интеллекта, и человек это поймёт, потому и нужна психическая энергия, чтобы воздействовать на подсознание людей, общающихся с голограммой, тогда это почти как реальность.
— "Так, начнём разбирать завалы", — без энтузиазма углублялся в тему личности Власова Ян.
— "Что о нём известно?"
— Скромный, умный, спокойный, сдержанный, чётко излагает свои мысли, в словах проскальзывает юмор, — продолжал он чтение характеристик генерала.
— "Это одни говорят".
— "А другие по-другому".
— Власов — актёр, с солдатами и на прессу в разговорах присутствует грубость и позёрство, прибаутки к месту и не к месту.
