И в таком плане пожили они с Любкой около полугода, наверно. А может, и меньше еще. Мало они, короче, успели пожить перед тем, как Танька Еремеева оскорбила в его намерениях и отказала ему бесповоротно. И он, конечно, сильно за себя и за свое мужское достоинство обиделся и за Танькой погнался вдогонку. Она, это, идет, вихляется, а он, значит, бегом за ней. Догнал, отдышался и говорит:
- А я делаю тебе встречное предложение идти за меня замуж, раз такое дело.
А Танька говорит:
- Замуж? Так ты ж, - говорит, - у нас женатый на Любке своей корявой.
А Еремеев говорит:
- Разойдусь.
- И на мне женишься? - Танька переспрашивает и уточняет.
- Ага, - Еремеев отвечает, - шоб я сдох.
И Танька, конечно, обсмеяла Еремеева от души и говорит:
- Неужели ж, - говорит, - так припекло и захотелось?
А Еремеев говорит:
- Ага, - говорит, - захотелось.
- Ну вперед, - Танька тогда говорит, - разводись.
И опять ушла. Быстрой походкой за угол. А Еремеев домой прибежал к Любке:
- Все, - говорит, - расходимся.
- Чего-чего? - Любка спрашивает.
А Еремеев ей говорит:
- А того. Ошибся я, - говорит, - в выборе тебя на роль супруги и вообще - другую я полюбил до гроба.
- Кого ж это ты полюбил, урод примороженный? - Любка на него наступает.
А он отвечает вызывающе грубо:
- Я Таню полюбил, крановщицу.
- Таньку? - Любка говорит. - Так она ж, - говорит, - блядь.
А Еремеев ей на это:
- Но, - говорит, - полегче. А то в торец заработаешь.
И тут Любка сообразила своими мозгами, что Еремеев не в шутку все это, а на полном серьезе, и проситься у него начала, мол, не надо, давай жить будем, как люди, семейной жизнью, мои мама с папой, говорит, на проведение одной свадьбы тысячу рублей истратили и комнату нам для счастливой жизни наняли.
А Еремеев говорит:
- А я тебе их верну, деньги. Заработаю, - говорит, - и верну. Всю сумму. И все. И давай, - говорит, - развод.
Но Любка, конечно, на это не смогла добровольно согласие выразить и развод давать не захотела мирным путем. До суда довела. А у нее все равно не вышло ни уха, как говорится, ни рыла. Расторгли их брачные узы по неуклонному требованию, исходящему от Еремеева. Мурыжили, ничего не скажешь, долго, а потом все ж таки расторгли.
Да, а Танька, покуда он разводился и судился, гуляла по страшной силе без разбору и со всеми подряд. Только с одним-единственным Еремеевым не гуляла. Говорила:
- Вот разведешься - и приходи, - думала, свистит он, Еремеев этот притыренный, на тему женитьбы. Так и не поверила. И не верила до тех пор, пока Еремеев ей документ не предъявил, что брак расторгнут. А она прочитала эту резолюцию в виде штампа и говорит:
- Ну и хрен с тобой - дураком, можешь на мне жениться.
И они пошли в ЗАГС, заявления подали, все, и свадьбу отметили скромную, и Еремеев к Таньке жить перебрался на постоянно. И в этой ситуации уже ей, Таньке, конечно, некуда было деваться и отлынивать, и она с Еремеевым легла как законная супруга в первую брачную ночь, несмотря на то обстоятельство, что наподдавалась на свадебном ужине коньяку три звездочки выше среднего уровня. Еремеев ее до такси от кафе "Осень", считай что, на себе волок. Они в кафе "Осень" свое бракосочетание праздновали в тесном семейном составе и с приглашением нескольких посторонних человек. Еремеев троих друзей пригласил из цеха, а Танька тоже одну свою подругу позвала, чтобы она была ее свидетельницей со стороны невесты.
И вот поселился Еремеев у Таньки жить, а Танька на его фамилию перешла и паспорт заменила на новый в районном отделении паспортного стола. И пошла у них ежедневная жизнь в общем и целом - ничего. Танька готовить стала завтрак, обед и ужин, с работы - никуда, только домой вместе с Еремеевым, их как супружескую пару молодоженов начальник цеха в одну смену работать свел, идя навстречу их семейным обстоятельствам. А по выходным они в кино ходили или в видеосалон - смотреть фильмы с участием звезд зарубежного кинематографа. И в цирк тоже ходили два раза. Один раз на ледовое шоу, а другой - на львов, тигров и группу хищников. И Танька говорила, что дура она была стоеросовая и что теперь поумнела и поняла окончательно, как надо жить, и спасибо, значит, за это ему, Еремееву.
