Но это чувство, которое он назвал про себя счастьем, быстро прошло. Что делать с такой кучей бабок? Если он хочет быть нормальным миллионером, то не может оставить их лежать просто так. Богатство не самоцель, надо, чтобы восхищение и зависть друзей, знакомых, прохожих на улице стали зеркалом вашего успеха. Антуан понял: разбогатеть — еще полдела, надо теперь научиться хотеть того, чего хотят богатые. Это представлялось ему самой трудной задачей. Чтобы получить миллион, ему не пришлось делать ничего, разве что опрокинуть кофе на клавиатуру компьютера, а чтобы его использовать, требовалось поломать голову.
Полистав журналы, он составил список вещей, которые должен хотеть. И еще список вещей, которые хотеть не должен: он остерегался впасть в грех нуворишества, свойственный презренной категории толстосумов, выпячивающих на всеобщее обозрение лишь наименее важную сторону богатства — деньги.
Превратившись сам для себя в Деда Мороза, Антуан отправился за покупками на санях, с посохом и большим мешком. Для украшения своего лофта и репутации он решил закупить что-нибудь из современной живописи. В стильной парижской галерее выбор его пал на работы некоего художника, похоже, гениального, если судить по количеству нулей на ценниках. Владелец галереи представил его как нового Ван Гога. «К тому же и отитом страдает», — сообщил торговец для вящей убедительности. Антуан изобразил на лице восхищение, бросил в ответ «О!», словно милостыню в шляпу нищего умом галерейщика, и открыл чемоданчик. Затем занялся поисками машины. Водить он не умел, учиться не собирался, но это обстоятельство никак не отражалось на его решимости соблюсти ритуал. Машины покупают практически все, но для большинства выбор ограничен кошельком. У Антуана таких ограничений не было, поэтому он оказался в растерянности перед целым морем марок, моделей и типов двигателя. Он сделал наблюдение, что каждому виду и даже подвиду богачей соответствует своя марка: молодые миллионеры из конторы Рафи покупали спортивные автомобили, а тридцатилетние — «BMW» или «мерседесы». Антуан, дабы показать, что он: а) молодой, б) успешный, в) трейдер-миллионер, купил красный «порше». Машину подогнали к его подъезду, и она осталась там стоять как символ его триумфа.
В магазинах, где выставлен заслон презрения по отношению к недостаточно платежеспособным покупателям, Антуана принимали как принца, едва завидев его пластиковую корону — золотую кредитку. Он накупил дорогих костюмов, от которых будут помирать со смеху грядущие поколения, но которые сейчас демонстрировали его крутизну простым смертным, лишенным возможности так естественно и откровенно выставлять напоказ свой дурной вкус.
Линька, как объясняет толковый словарь «Малый Робер», — это «частичная или полная смена наружного покрова (панциря, рогов, кожи, перьев, шерсти и т. п.) у некоторых животных и птиц в определенные периоды». Антуан линял. Он сменил свою старую одежду на шикарную, душился немыслимо дорогими мужскими духами, умащивал свою кожу, натирал ее маслами и молочком, ходил в институт красоты на чистку, массаж и сеансы искусственного загара и следил за прической, посещая еженедельно модную парикмахерскую. Разновидностью линьки можно считать и перемену тембра голоса у мужчин в переходном возрасте. Антуану казалось, что он вдруг, за несколько недель, стал взрослым. Прежде голос его не оказывал такого действия ни в магазине, ни в учреждениях, ни даже в обычном разговоре: иногда его попросту не слышали, хотя он говорил громко и отчетливо. А теперь, хотя сам он не заметил ни малейшей перемены в своем голосе, Антуана мгновенно слышали, внимательно выслушивали и выполняли желаемое.
Короче, в связи со всей этой линькой вполне можно сказать, что Антуан превратился в нечто вроде змеи. У него осталось мало общего с человеком, каким он когда-то был, словно он стал существом другой породы.
Его расходы резко выросли. Помимо крупных приобретений типа картин, машины, одежды, он покупал во имя престижа суперсовременные кухонные приспособления, аппаратуру hi-fi, видео, компьютеры завтрашнего и даже послезавтрашнего дня. На самом деле он вовсе не пользовался всеми этими навороченными устройствами, стоившими безумных денег. Равно как и не ел деликатесы, которые тоннами загружал в свой гигантский американский холодильник. Сознание Антуана находилось пока еще на стадии приобретения, а не потребления. Вкусы у него были по-прежнему простые. Его лофт походил на музей достижений науки и техники, на кладбище новейшей аппаратуры.
