Никакой опыт в моей жизни не идет в сравнение с теми зарядами сексуальной энергии, лихорадившими меня во время экскурсий на школьном автобусе. Бабочки, вспарывающие мой живот изнутри, приступы маниакального синдрома, всепоглощающее чувство напряженности и неловкости – вот те чувства, которые охватывали меня на протяжении часа езды в одном автобусе с Кайлом.
Кайл был высоким, тощим подростком с копной кудрявых темных волос. Он был старше меня – мы учились в средней школе, и я была в шестом классе, а он – в восьмом, самом последнем. Объект моих страстей был весьма творческой личностью – первый тромбонист в школьном оркестре, а в остальном Кайл был вполне обычным парнем. Другими словами, это был точно «мой» тип. Тогда я еще не понимала этого, потому что на тот момент у меня не существовало «моего» типа. Кайл буквально создал его.
Когда мы впервые встретились, у меня не было ни малейшей идеи, что со мной происходит. Я считала, что «одержимость Кайлом» будет частью моей жизни всегда. Моей миссией в то время не было его обольщение и соблазнение, ведь мне было всего одиннадцать, и я была настолько далека от секса, насколько это вообще возможно. Я не могла даже произнести слово «лифчик» вслух, а если бы Кайл вдруг поцеловал меня, вероятнее всего, я лишилась бы рассудка. Вместо этого смыслом моего существования стало просто безудержное поглощение впечатлений о нем. Я не действовала с позиции силы, но при этом была настолько возбуждена и взволнована, что готова была маршировать взад и вперед по школьным коридорам со школьным ансамблем, в котором выступали Кайл и моя подруга Ариэль.
Познавать себя посредством влюбленности особенно актуально в детском возрасте, когда ребенок последовательно высекает из камня свое «я» и определяет свою сущность
В те годы я была всезнайкой в вечных поисках ответов на тривиальные вопросы. Одним из любимых моих прикидов была футболка пастельно-розового цвета с такого же цвета брюками-клеш. Я носила его довольно часто, пока подруга Кайла из восьмого класса, довольно популярная девочка в нашей школе, не отпустила в мою сторону следующее замечание: «О, ты выглядишь превосходно, но лично я уже слишком стара, чтобы одеваться подобным образом».
Те школьные экскурсии давали мне своеобразную контролируемую среду, в которой я могла потворствовать своему сильнейшему маниакальному влечению. Я старалась выбрать место как можно ближе к Кайлу, не садясь при этом непосредственно рядом с ним, по двум причинам: а) кого я из себя возомнила? б) меня бы разорвало, проведи я с ним час на соседнем сиденье. Чаще всего я садилась перед ним и то и дело высовывала голову над сиденьем, чтобы отпустить парочку комментариев, а иногда занимала место по другую сторону автобуса и старалась выглядеть очень круто, сидя затылком к направлению движения автобуса. Самым кошмарным развитием событий было сесть двумя сиденьями наискосок от Кайла и отчаянно висеть в проходе, пытаясь поймать его взгляд, в то время как Ариэль выбрасывала мои вещи в окно автобуса за то, что я заняла лучшее место.
Каждую секунду таких школьных поездок я была сосредоточена и словно загипнотизирована. За всю свою жизнь я больше никогда не испытывала подобных чувств. Ближайшая аналогия, которую я могу привести в пример, это то ощущение, которое испытывают рок-музыканты во время живых выступлений, а именно тотальное взаимодействие с публикой и мощь вкупе с ощущением, будто они живут, только находясь на сцене. Исполнители настолько сфокусированы на происходящем, что чаще всего не могут вспомнить ничего из своего выступления. Наверное, по той же причине, или потому что прошло уже шестнадцать лет с того времени, я не помню практически ничего из наших поездок на автобусе с Кайлом. Но я помню одно: перед одной из экскурсий я стала обладательницей мягкой игрушки – маленького бегемота. Неожиданно Кайл объявился ярым любителем бегемотов. ЭТА ИГРУШКА СТАЛА ДЛЯ МЕНЯ БЕСЦЕННОЙ ВЕЩЬЮ, КОТОРАЯ ЕСТЬ У МЕНЯ И ПО СЕЙ ДЕНЬ. ОНА ЛЕЖИТ У ОТЦА В ПОДВАЛЕ.
Но вот что я совсем не помню: я не помню ничего действительно реального о Кайле. Я не могу вызвать в своем воображении практически ничего о его характере и индивидуальности. Наверное, причина тому то, что ни у кого нет индивидуальности в средней школе, особенно у мальчиков. Я не знаю, что было с Кайлом после того, как он выпустился из нашей школы. Возможно, он поступил в ту же старшую школу, что и я, но я совсем не помню этого. Кайл занимал огромное место в моих мыслях с одиннадцати до двенадцати лет, а сейчас его невозможно найти даже через Гугл, а меня это не особо и беспокоит.
