– А зачем? – я была уже совсем не уверена, что хочу работать, если с предполагаемого места заработков придётся улепётывать, не помня себя.
– Дык, – протянул тот, – мало ли, что может быть. Да ты не пугайся раньше времени, – он хлопнул меня по плечу, – не обманут – сначала деньги, а потом работа!
Последнее заявление мне совсем не понравилось: где ж так делают, что сначала платят, а потом просят работать? Между тем, мы подошли к маленькому замызганному шатру, с какими приезжает бродячий цирк. Юрчик, воровато озираясь, отогнул занавеску и пропустил меня внутрь первой, потом нырнул и сам.
Внутри шатёр казался не менее потрёпанным, нежели снаружи, здесь находилась маленькая круглая сцена, посреди неё высилась железная ось, на которой держалась вся конструкция. Рядом со сценой стояло кресло, больше похожее на старый трон. Толстый мужчина с торчащей во все стороны бородой, на которой налипли крошки от только что скушенного обеда, тепло нам улыбнулся.
– Юрчик! – пробасил он. – Ну, наконец, я думал, опоздаешь! Ты предупредил девушку?
– Ну, конечно, Маэстро, – кивнул в ответ мой приятель.
С каждой минутой происходящее мне нравилось все меньше. Становилось понятно, что господа хорошие собираются облапошить доверчивый народ и заработать на этом денег. Участвовать в этом я не хотела потому, как за это бьют. Сильно.
Только я собралась удалиться с гордо поднятой головой и спасти от греха свою бессмертную душу, как в руках у толстяка появилась объёмный кошель, набитый золотыми. Слова застряли в горле, а уши сами по себе стали внимать инструкциям.
Все было достаточно просто: в определённый момент Юрчик внесёт меня в шатёр, и я предсмертным голосом произнесу: «Маэстро! Излечите меня от недуга страшного!» Тот накапает мне в стакан настойки, я её выпью, а потом прозрею или встану на ноги, или и то, и другое сразу. Роль была простая, как раз по моим скудным актёрским способностям.
Мне выдали «реквизит»: старую грязную душегрейку, воняющую за версту собачатиной, и рваный платок. Морщась от запаха и омерзения, я натянула душегрейку на свой тулуп, а платок на свою шаль. После этого меня «загримировали» – перевязали глаза серым бинтом, оставив маленькую щёлку, на ногу приладили дощечку-шину, а в руки всучили огромный не по росту костыль. После чего мы сразу получили мешочек с деньгами и спрятались за шатром, ожидая своего выхода.
Рядом заголосил зазывала: «Подходите, подходите! Маэстро Владимир представляет свой волшебный эликсир, это панацея от всех болезней! Не пропустите, только сегодня! Вся Словения знает про нас! Узнайте и Вы!» Заинтересованный народ начал собираться в шатре. До этого я никогда не принимала участия в такой афёре, хотя и выросла практически на улице, поэтому тряслась, как замёрзшая дворняга, и даже изредка поскуливала.
– Не боись! – подбодрил меня Юрчик. – В первой всегда страшно!
Он достал из внутреннего кармана своей душегрейки ополовиненную четвертушку браги и протянул мне:
– На-ка, глотни, сразу успокоишься!
Я с сомнением посмотрела на мутную плескающуюся в бутылке жидкость, а потом с закрытыми глазами, стараясь не вдыхать спиртового запаха, сделала уверенный глоток. Горло обожгло огнём, я закашлялась, на глазах навернулись слезы. И как папаша эту гадость мог пить вёдрами? Юрчик кивнул и тоже приложился к бутылке. Как ни странно, через некоторое время спиртное подействовало, я согрелась, успокоилась, и мне захотелось улыбаться. В это время мы услышали:
– Кого излечить?!
Судя по тишине, царящей в шатре, желающих попробовать диковинный эликсир не нашлось.
– Пора! – произнёс Юрчик, перекрестясь. – Помоги нам господи!
Я встала на ноги, во всем теле была непередаваемая лёгкость. Опираясь одной рукой на костыль, другой на плечо юродивого, я вошла в шатёр.
– О, Маэстро! – вдруг завопил Юрчик, как резаный. – Вылечите мою сестру! Ничего не видит! – в этот момент он толкнул меня в бок, требуя подыгрывать.
– Да, ничего не вижу! – заорала я в тон ему с надрывом в голосе.
– Говорить не может! – продолжал тот. А что я тогда сейчас делаю? – удивилась про себя я. Пока народ не заподозрил надувательства, я заорала:
