На всем этом пути рядом был Джереми, но он с первого дня обращался с ней пренебрежительно. Не перезванивал ей, когда она просила, отменял встречи в последнюю минуту, а если он все-таки назначал ей встречу, то заставлял подолгу ждать в приемной. И так год за годом, унижение за унижением. Такое отношение постепенно подрывало Татьянину уверенность в себе.
Но какая-то толика — самая малость — этой уверенности все-таки сохранилась, и сейчас Татьяне пришлось копнуть поглубже, чтобы добраться до этих остатков. Она почувствовала прилив энергии, злость придала ей мега-вольтный заряд решимости.
— Вот что, Джереми, — сказала она, — слушай меня очень внимательно. Настанет день, когда ты очень сильно пожалеешь, что бросил меня.
Джереми засмеялся.
— Назови мне хотя бы одну причину, по которой я мог бы об этом пожалеть.
— Причину? Пожалуйста. Я добьюсь успеха, сукин ты сын, обязательно добьюсь! И это будет настоящий успех.
Австралия, Сидней, отель «Дабл-ю»
— Чувак на меня запал… трахал всю ночь как сумасшедший…
Джек нехотя открыл глаза.
— Я? Устала? Да я просто супер!
Джек приподнялся на локте.
— Он из меня всю ночь не вылезал. Теперь я могу съесть лошадь и гоняться за жокеем.
Джек попытался собраться с мыслями и вспомнить, что происходило на протяжении последних нескольких часов.
Он ехал в лимузине от аэропорта до отеля. Гулял по набережной, которая называется Вулумулу. Пил с другом, спортивным журналистом. Заглянул на вечеринку в «Парк-ройял». Отчаянно флиртовал с сексапильной барменшей по имени Дэнни. Потом был подъем на лифте со стеклянными стенами, лифт тогда чуть не раскалился от его похоти. Потом он заказал в номер шампанское. А теперь настало утро.
— Ну-у, я не знаю… хо-хо… Ладно, пока.
Она повесила трубку, повернулась и с удивлением обнаружила, что он проснулся.
— Привет. Не хочешь брекки?
Девушка говорила с сильным австралийским акцентом, да еще и на местном жаргоне, Джек не понимал ни слова. Но он знал язык, на котором они оба изъяснялись свободно, его-то он и использовал: улыбнулся и потянулся к девушке, чтобы поцеловать. Дэнни отпрянула и прикрыла рот рукой.
— У меня изо рта воняет, как под мышками у аборигена.
Джек не знал, как пахнет от аборигена, но догадывался, что не мятным «Пепсодентом». Девушка расплылась в улыбке.
— Прямо не верится, что я переспала с самим Джеком Торпом. Ты клевый чувак.
— Ага! — Джек провел ладонью по ее гладкой гибкой руке от плеча вниз. — Все девушки так говорят.
— Мы оба были просто в отпаде. Я до сих пор балдею. Она встала и не спеша побрела нагишом в ванную, мысль прикрыться ей, по-видимому, не пришла в голову. Джек впервые обратил внимание, что у нее есть татуировка — фигурка девочки из популярного мультика. Татуировка располагалась над самой ложбинкой между ягодицами и смотрелась очень сексуально.
— У меня такое чувство, будто я улетела с эльфами.
— А у меня — как будто я проснулся в Уагадугу, — пробормотал Джек, потягиваясь и вздыхая. Он умирал с голоду.
— У меня в глазах — как у аборигена в заднице.
Джек застонал: «Кто-нибудь, включите субтитры!» У него даже мелькнула мысль, не позвонить ли портье, чтобы прислали переводчика. Самое удивительное, что он сам родился в Австралии, в Дарлингхерстс, фешенебельном районе Сиднея, но австралийцем он был только по документам. Колоритные, грубоватые, по-своему выразительные идиомы отличали речь местных жителей от остального англоговорящего мира. Джек, несомненно, принадлежал к последнему, поскольку еще ребенком, в четыре года, он переехал с родителями в Лейтонстоун, восточный пригород Лондона.
Начало его пути, как, впрочем, многих жизненных путей, было вполне обычным, мама — парикмахер и папа — слесарь-газопроводчик представить себе не могли, что ждет его впереди. Началось все в том году, когда они переехали в Чингфорд, что в графстве Эссекс. Как все семилетние мальчишки, Джек был помешан на футболе. Более того, он был прирожденным футболистом. На практике это означало многочасовые тренировки в Чейз-Лейн-Парке, на которых он до глубокой темноты постигал мастерство передач и ударов по воротам, учился подавать угловые и выводить мяч из игры. После тренировки он бежал домой и, до того как лечь спать, во дворе оттачивал технику владения мячом.
