– Дело вовсе не в Эл… миссис Итон.
Нет, дело было именно в ней. Боже, теперь Анна знала это наверняка. Отец отвернулся, а это – явный признак уклончивости.
Девушка снова сцепила пальцы, чтобы ненароком не потянуться к его шее.
– Все было хорошо, пока ты не познакомился с ней. С тех самых пор ты начал предпринимать отчаянные попытки избавиться от меня.
Проклятье, она же сейчас расплачется!
– Анна… – Отец потянулся к ней, но она попятилась, избегая его объятий. – Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы ты нашла свою любовь…
– Я не собираюсь выходить замуж лишь для того, чтобы убраться с пути миссис Итон.
Лорд Дэвенпорт потер подбородок.
– Анна…
– Я пойду в свою комнату.
– Но ты даже не прикоснулась к ужину.
– Я не голодна.
Пусть это и было по-детски, но грохнуть дверью кабинета было очень, очень приятно.
– Маркус, черт тебя дери, чем ты думал? – Нэйт шагнул в кабинет замка, где его кузен сидел вместе с Алексом.
Маркизу очень хотелось громко хлопнуть дверью. Ему нужно было хоть как-то выразить свою ярость, лишь бы не сомкнуть руки на горле Маркуса.
На всякий случай Нэйт крепко сцепил пальцы за спиной.
– И тебе добрый вечер, Нэйт, – сказал Алекс, поднимая бокал и вскидывая брови. – Почему бы тебе не налить себе бренди? Тебе следует успокоить взбесившуюся селезенку.
А затем и он уставился на Маркуса.
Тот хмурился.
– Проклятье, Нэйт, ты снова за мной шпионил?
По крайней мере, он не притворялся, будто не знает, что его кузен имеет в виду.
– Нет. Шпионить не было необходимости. Любой идущий по улице мог вас увидеть.
И увидел.
Мисс Дэвенпорт наверняка будет держать язык за зубами… то есть будет молчать.
Ему не следовало думать сейчас о языке мисс Дэвенпорт, о том, каким сладким он оказался, каким робким было первое движение и как (после его ободряющего ответа) ее язычок набрался смелости…
Хватит. Насколько понял Нэйт, эта женщина его ненавидит.
Но ей нравится мисс Хаттинг. Они дружны. Наверняка мисс Дэвенпорт не станет делать ничего такого, что могло бы испортить репутацию ее подруги.
Хотел бы он испытывать больше уверенности по этому поводу…
– Нэйт, бога ради, я взрослый человек. И мои действия не твоя забота.
– Черта с два не моя! – Если он сцепит пальцы еще сильнее, они сломаются.
Возможно, выпить стакан бренди и вправду хорошая идея.
Нэйт направился к графину и выдернул пробку.
Маркус вздохнул.
– Не твоя, Нэйт. Я знаю, матушка вбила тебе в голову идею о том, что ты мой ангел-хранитель, но я освобождаю тебя от этой обязанности.
– Ты не можешь меня от нее освободить. Я присматривал за тобой с тех пор, как мы оба были детьми. И не оставлю этого занятия и сейчас, во время величайшей опасности.
Нэйт плеснул себе немного бренди и залпом осушил стакан. Его горло обожгло, на глаза навернулись слезы, но это было даже приятно.
– Кто-нибудь просветит меня по поводу темы вашей беседы? – спросил Алекс.
– Нет. Нэйт делает из мухи слона.
Нэйт как раз наливал себе еще бренди, и в этот момент графин звякнул о стекло, расплескивая капли. Как Маркус мог это сказать?
– Эта муха может привести к твоей смерти, если слух о твоем безумном поведении достигнет кое-чьих ушей и тебя заставят жениться на этой девчонке. – Нэйт посмотрел на Алекса. – Маркус затащил в кусты дочь викария, после того как проделал это с мисс Рэсбон.
Маркус грохнул стаканом о стол.
– Черт подери, Нэйт, я же сказал тебе, что тот инцидент в Лондоне был делом рук самой мисс Рэсбон!
Он вскочил и зашагал по комнате, всякий раз проходя мимо большого портрета третьего герцога, того самого, чье жестокое обращение с Изабеллой Дорринг навлекло проклятие на их род.
– Конечно, – ответил Нэйт. Как он мог забыть? Маркус и в этот раз не был зачинщиком. – Если я правильно понял, то и на этот раз не ты тащил за собой мисс Хаттинг. Это она волокла тебя. – Нэйт покачал головой. – Распутная интриганка! Она заранее все это продумала.
Маркус уставился на кузена. Если бы взглядом можно было убивать, тело Нэйта уже остывало бы на ковре.
– Кхм, Нэйт, – сказал Алекс, ерзая в своем неудобном кресле. – Тебе бы сесть и расслабиться… – Он фыркнул. – Если, конечно, хоть кто-то может расслабиться на этой чертовой мебели. Ей непостижимым образом удается быть жесткой
