Московское правительство тут же отреагировало. На пресс-конференции было заявлено, что если решение Моссовета «не получит оценки здравомыслящей части депутатов, правительство не будет считать возможным сотрудничество с данным депутатским корпусом». При этом правительство в отставку не собиралось и рассчитывало снова на Ельцина, указы которого позволяли не замечать существования в столице представительного органа власти («РГ», 27.06.92).
Лужков и его соратники использовали и новые для себя методы давления на депутатов. Они стремились организовать не только газетную кампанию против них, но и продемонстрировать поддержку своего режима москвичами. На улицу выводились демонстрирующие свою поддержку Лужкову грузовики, здание Моссовета было засыпано великолепно отпечатанными листовками, у его входа появились пикеты.
Попов бежал, чтобы «жить и работать нормально». И под это он подвел свою «теоретическую базу». Вот такими рассуждениями: «Я всегда нервничаю, когда не знаю, кому сколько надо дать, хотя хочется за что-то отблагодарить человека. А по тарифам было бы просто: скажем, 10–20 % от стоимости сделки. В Америке так и говорят: 15 % к счету. И все довольны друг другом. Можно ли это назвать коррупцией? Можно. Но можно и дополнительной оплатой хороших услуг» («АиФ», апрель 1992).
Ну, про Америку – это просто вранье. К счету деньги там берут не администраторы, а официанты. А вот понимание естественности подкупа в устах Попова – важный момент для понимания живучести воровства в административных органах власти и неизбежности создания «Попов-фондов» в ситуации мятежа номенклатуры.
Вот еще один перл Г. Попова: «Я категорически против всяких злоупотреблений, но это не означает, что работникам управления надо запрещать участие в бизнесе. Должен быть определен срок, после которого человек должен переходить в предпринимательскую структуру, если уж втянулся, стал заниматься бизнесом» («Труд», 12.12.91). Главное – втянуться, а потом можно любое имущество считать своим!
Накануне своего бегства с поста мэра Попов откровенничал еще и таким образом: «…Если мы не решим проблему коммерциализации общества, мы будем обречены на жестокую борьбу за каждое кресло, ибо другого источника доходов у наших людей не имеется». И чуть ниже: «Я по советским понятиям богатый человек… К сожалению, очень многие из нынешних государственных чиновников, в том числе и самых высокопоставленных, находятся в ином положении. Для них уход с поста – катастрофа. Надо ли удивляться, что они всеми правдами и неправдами стараются пробиться на большие должности, пробившись же, стараются удержаться на них как можно дольше? Вот и причина появления новой номенклатуры» («ДМ», 28.05.92). Можно ли после таких слов поверить, что Попов уже в качестве лидера РДДР может предложить программу именно народной приватизации, а не очередной вариант грабежа народа («НГ», 04.07.92)?
Приватизатор Гавриил Попов расценил так: коль скоро на каждого гражданина России приходится на 10 тыс. рублей собственности (в старых ценах – до 1992 г.), то все предприятия, где остаточная балансовая стоимость фондов ниже этой цифры, помноженной на число работающих, должны быть отданы трудовому коллективу бесплатно («Известия», 20.05.92). Так и получилось. Добавим, что если предприятие стоило больше, то остальную часть вносили деньгами. Но уже деньгами «новыми», обесцененными, то есть теми, которых было много и которые были дешевы. Оплачивали этими пустыми бумажками имущество, оцененное несколько лет назад. Еще одна заметная особенность поповской приватизации состояла в том, что членами трудовых коллективов, которым московская администрация подарила такие льготы, оказались почти исключительно работники торговли и службы быта. К тому же они получили еще и ваучеры от российского правительства.
Г. Попов в интервью еженедельнику «Эвенман дю жерди» сказал: «Не столь уж важно, в чьи руки перейдет государственная собственность. Останутся лишь те, кто сумеет выжить» («Гласность», август 1992). Одним назначено было выживать, другим жить на широкую ногу. Вместе с реализацией невнятных идеологических установок Попова, в Москве привольную жизнь обеспечила себе криминально организованная торговля.
