Как убивали СССР. Кто стал миллиардером - страница 126

В это время состоялась провокация, имитирующая попытку захвата здания штаба Объединенных вооруженных сил СНГ. В строку защитникам Белого Дома поставили и убийство милиционера, и убитую шальной пулей женщину, решившую выглянуть в окно во время перестрелки. Генерал Кобец объявил, что при повторном нападении отдаст приказ открыть огонь на поражение. (Кстати, подробности этого эпизода так и не были описаны, ни в «демократической» прессе, ни в «патриотической», виновные не были названы.)

В ответ на действия мятежников в Думе открылся 10-й Чрезвычайный Съезд народных депутатов России. На Съезде председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов, еще недавно – отъявленный ельцинист, клеймил организаторов государственного переворота: они хотят «уйти от ответственности за крах своей политики, развал страны, за резкое ухудшение жизни народа», «переложить ответственность на представительную власть и таким образом сохранить агонизирующий режим». Они хотят «бросить людей в “дикий” рынок на произвол судьбы, лишив их всякой социальной защиты», получить «вердикт Запада на свое существование», подчинить экономику страны «сырьевым корпорациям международных финансовых и промышленных групп», спасти свою социальную опору – «тех, кто награбил баснословные богатства, строит себе дворцы, имеет по несколько дорогих лимузинов, отдыхает на Канарских островах, купается в роскоши при невиданном обнищании 90 процентов населения. Не менее резок был Александр Руцкой, еще недавно во всем согласный с Ельциным: «Мы должны, наконец, вспомнить, чем из раза в раз для России и её народа заканчивалась политика, выстроенная по принципу революционной целесообразности. Все это заканчивалось большой кровью, чудовищной разрухой, насилием над личностью больших и малых вождей, заканчивалось ГУЛАГами, гибелью и страданиями десятков миллионов людей».

Руцкой, получивший по норме Конституции президентские полномочия (незадолго до мятежа парламентарии внесли в Основной Закон норму об автоматическом отрешении президента от должности в случае попытки распустить законно избранные органы власти), поклялся до конца защищать Конституцию.

Штаб обороны парламента совершенно игнорировал какую-либо деятельность, помимо собственных заседаний. Сам же штаб никакой обороной не занимался. По коридорам Белого Дома сотнями слонялись совершенно неприкаянные люди. Готовые бороться с диктатурой, они не могли найти себе применения. Все, что могли им предложить – это встать под ружье. Но оружие выдавали далеко не всем, а точнее – почти никому. Даже 3 октября защитники баррикад получили отказ на требование выдать им автоматы. А ведь уже было известно о трагедии в «Останкино», о том, что наемники номенклатуры патронов не жалеют. Баррикадники должны были встретить их буквально с голыми руками. Это против танков и боевых вертолетов!

Откуда-то появились в Белом Доме развязные мальчики, которых за бравый рост ставили у кабинетов начальства в виде охраны, и они тыкали всем приближавшимся в живот стволом автомата. А другие мальчики перед Белым Домом устроили демонстративное представление. Они имитировали поведение взвода фашистских головорезов. Им не дано было понять, что свастика на рукаве, фашистский жест приветствия абсолютно противны русскому духу. Для русских фашизм – вместе со всеми его атрибутами – это гитлеровская оккупация, а вовсе не какие-то философские концепции или хитросплетения идеологии.

С. Говорухин в своей книге «Великая криминальная революция» говорил про анпиловцев: «Они оказали много услуг Власти, должны были оказать последнюю – решающую. Когда люди видели эти перекошенные от злобы лица, слышали эти крики: «Назад, в прошлое!», они говорили себе: «Тьфу, тьфу! Лучше кто угодно, хоть воры, но не эти!» Последнюю услугу властям анпиловцы оказали 2 и 3 октября. Лучшего подарка Ельцину, чем вот этот – устроить беспорядки на улицах, пойти штурмом на телецентр – они сделать не могли».

Получается, что анпиловцы и ельцинисты – суть одно и то же. Их цели и действия настолько переплелись, стали однотипными, что и результат от победы одной из этих сил был бы одинаков. Представим себе, что победила группировка, сложившаяся вокруг Руцкого и Хасбулатова. Ельцинизм был бы пресечен в его явных проявлениях, но вряд ли он был бы преодолен до конца. Зато анпиловский коммунизм вышел бы на политическую арену, как наиболее нахрапистая и наглая сила, готовая растерзать любого, кто не согласен продолжать дело Ленина-Сталина. Эти люди, не приспособленные к власти и ответственности, могут делать, как и ельцинисты, только одно – разрушать.