– Сначала палки моей изведай, силы богатырской познай, а потом уж и о службе в своём болоте речь веди! – выставил вперёд свою длинную жердь Демьян, ткнув ею в болото возле ног Болотного духа.
Отскочил тогда от Демьяна в сторону Болотный дух, прочертил по воздуху волшебным посохом. Поднялись из трясин коряги болотные, самые разные, густо тинами зелёными увешанные. Двинулись они сплошной стеной на Демьяна. Захихикал Болотный дух, бородою тряся.
– Тащите сего своенравного голубчика в мою самую глубокую и мрачную трясину! Оплетите руки тиной, да покрепче, присмиреет, окуните головой в топь прохладную, охладеет.
Как ни бился Демьян с корягами, как не разбрасывал их по болоту вкруг того места где они напали на него, а только их было столько много, что они всё равно его за собой в трясину уволокли. А следом за ними, продолжая заливаться скрипучим старческим смехом, размахивая посохом волшебным, и Болотный дух в трясине исчез.
Воцарилась на болоте тишина, словно и не было ничего, никто не приходил, с Болотным духом не встречался.
Тихо ночь завершилась, наступило утро нового дня, нам Гордея показывая, как пришёл он в городище царя Елисея, как попал на базарную площадь в разгар торгового дня.
Славен город царя Елисея купцами богатыми, купцами великими, что товару много разного предлагают, всяк городской народ и прочий люд, люд приезжий, к себе зазывая.
Повсюду лавки и повозки. Снуют лоточники, товар свой расхваливая. И спорит народ с купцами, торгуется.
Только Гордей проходит мимо торговых рядов, ничего ни у кого не покупая, ни на какие товары внимания своего не обращая.
Вдруг услышал Гордей громкий возглас глашатая царского, что указ царя Елисея, на коне восседая, зачитывать стал пред народом городским, пред гостями в городище прибывшими.
– Кто сумеет коня златогривого в конюшню царскую привести, тот от нашего царя Елисея награду получит великую.
– И много ли награды за коня предлагают? – спросил Гордей, подойдя к глашатаю поближе.
– Пол мешка золота и мешок серебра, – громко крикнул глашатай, свиток с царским указом сворачивая.
– Только разве конь такой существует? – проговорил Гордей, в затылке рукой почесав.
– Раз наш царь Елисей сего коня златогривого захотел, значит, конь этот где-нибудь есть, – ответил Гордею, незнакомый мужик, рядом стоявший и указ царский слушавший.
– Всё одно, – закачал головой Гордей, в землю глядя, – трудна дорога будет, коли не знать в какую сторону следовать необходимо в поисках коня златогривого.
– У Кощея Бессмертного его поищи, – вполголоса проговорил один из стрельцов, что с глашатаем на площадь приехал.
Обернулся Гордей, на стрельца посмотрев, а тот ему утвердительно головой кивает:
– Были гости у царя на днях, от них наш царь Елисей про коня златогривого и знает.
Глава 3. Как Афанасий Водяного обманул
Как проснулся Афанасий поутру в избе Бабы Яги, так она к нему сразу и обратилась, жестом руки к столу на завтрак приглашая:
– После завтрака ступай в лес моё первое задание выполнять. Обронила я в здешнее озеро колечко серебряное. Коли сыщешь его, дозволю тебе и дальше мне послужить, изволения моего заслужить, а не найдёшь, я тебя в печке изжарю и съем. Чтобы озеро найти, возьми моего кота Ваську, он тебе дорогу к нему покажет.
Так после завтрака, заткнув за пояс топор, взяв свою котомку, и отправился Афанасий в лес Еловый, поручение Бабы Яги выполнять. Кот Васька свой хвост к верху трубой подняв впереди важно шагает, Афанасий за ним вслед по пятам идёт.
– И откуда скажи на милость, ты на нашу шею взялся, не спросившись, навязался? – проворчал на ходу кот Васька, на Афанасия не оборачиваясь.
– Али кажется мне, али и вправду слышу я, как ты недовольство своё ко мне выражаешь, меня поминаешь, – спросил Афанасий у кота Васьки, продолжая идти за ним по пятам.
Остановился кот Васька, сел, посмотрел на Афанасия и сладким голосом ему изъясняется:
– Нисколько не жалеет меня кота старого, моя хозяйка Баба Яга. И тебе я вижу, до меня нет никакого дела.
Подошёл Афанасий к коту Ваське и говорит ему:
– Ты прости меня милый котик, только я один в лесу заплутаю, ни озера, ни дороги обратной потом не найду. Если хочешь, я тебя на своих руках понесу. Коли не уроню, быть тебе в покое.
