Как солдат стал солдатом - страница 12
Хоть кричи, хоть надрывайся — нет связи!
— Утёс, я — Дубрава! Утёс, я — Дубрава!
Тикают часы, к девяти часам приближаются стрелки.
Нет для связиста ничего постыднее, чем не суметь вовремя войти в связь.
— Утёс, я — Дубрава, Утёс, я — Дубрава!
Хоть бы слово в ответ!
— Утёс, я — Дубрава…
Тикают часы.
И вдруг словно слабый щелчок раздался в наушниках и в динамике. А вслед за ним тонкий пронзительный голос произнёс:
— Дубрава, я — Утёс! Дубрава, я — Утёс! Как слышно? Приём.
Мы все сразу узнали этот голос. И разом взглянули на Великанова. А Великанов склонился к микрофону и радостно закричал:
— Утёс, я — Дубрава! Слышу хорошо! Как понял? Приём.
И тот же голос, голос Чашкина, ответил:
— Дубрава, я — Утёс, вас понял! Вас понял!
Великанов откинулся на спинку стула и сказал, обращаясь уже к нам:
— И чего это мне его голос таким противным казался? Нормальный голос. Голос как голос, очень даже приятный голос, правда?
Связисты везде нужны
А скоро мы прощались друг с другом — разъезжались по разным частям и подразделениям, чтобы продолжить там свою службу.
И вот встретил я снова своих товарищей, с кем вместе ехал в армию.
— Ну как, — спрашиваю того, кто мечтал стать танкистом, — ты куда едешь?
— В танковые войска!
— А ты? — спрашиваю другого — тогда, в поезде, он говорил, что не прочь бы попасть к артиллеристам.
— В артиллерию!
— К ракетчикам! — говорит третий.
Услышал наш разговор сержант Петров, засмеялся:
— Ну что, прав я, выходит, был? Такая уж наша работа — связисты везде нужны, никто без связистов не обойдётся!..
Отдаёт ли командир приказ о наступлении, поднимаются ли самолеты в воздух, идут ли танки в атаку, — повсюду необходима связь, нигде не обойтись без связи.
Кто передаст приказ кораблям, вышедшим в море?
Связисты.
Кто примет донесения от разведчиков?
Связисты.
Кто передаст лётчику команду с земли?
Связисты.
Нет такого рода войск, где не были бы нужны, где не были бы необходимы связисты.
СОЛДАТСКИЙ СЕКРЕТ
Ехали однажды солдаты в отпуск. Так уж случилось, что собрались в одном поезде, в одном вагоне четверо солдат из разных родов войск. А как познакомились, как разговорились, так и заспорили: у кого служба важнее, у кого служба сложней и интересней.
Танкист говорит:
— Самая интересная служба у танкистов. Шутка ли — такой грозной, такой могучей машиной, как танк, научиться управлять!
Мотострелок говорит:
— Интересней нашей службы нету. Я, например, из автомата метко стрелять умею, и из гранатомёта огонь вести могу, и пулемёт знаю. А боевая машина пехоты — она, пожалуй, и танку не уступит.
Тут солдат противовоздушной обороны своё слово вставляет:
— Мы воздушные границы страны охраняем. Самолёт за сотни километров летит, а мы его уже видим — вот какая наша служба!
А десантник возражает:
— Интересней всего в наших — десантных — войсках служить. Кто хочет свой характер проверить, пусть в десантники идёт. Без смелости, без отваги с парашютом не прыгнешь. Самые храбрые люди — десантники…
Спорили они так, спорили. Каждый свой род войск хвалит. Потом танкист и говорит:
— Давайте лучше вот как сделаем: пусть каждый по одной истории расскажет. А потом мы вместе и решим — чья история лучше, у кого служба сложней и интересней.
На том и согласились.
Первым взял слово солдат противовоздушной обороны. И называлась его история
Хозяин неба
Случилось это далеко на Севере. Нелегко служить в тех суровых краях. Зимой наступает долгая полярная ночь, трещат морозы, бушует пурга. Даже выходить из казармы поодиночке командиры запрещают солдатам в это время — опасно шутить с полярной ночью.
Был здесь однажды такой случай. Не послушался солдат-новичок командирского запрета и вышел из казармы один. Только до клуба добежать хотел. Подумаешь, мол, каких-нибудь пятьдесят метров!
А тут как раз закрутила пурга. Не успел солдат и трёх шагов сделать — заблудился. И что вы думаете — два часа плутал. Ни клуба, ни казармы — только темнота и снежные вихри! Когда совсем уже отчаялся, совсем из сил выбился, наткнулся наконец на светящееся окно казармы. Оказалось, все два часа кружил он возле казармы. Но теперь уж как прилип к этому окну, так и оторваться от него боялся. Знаками солдатам показывает через стекло — пусть, мол, выйдут, доведут до дверей. Вот как перепугался!
