Я провела ее через сад и показала ванную. Она сказала «ой, прелесть» примерно четыре раза, а при виде кухни у нее вообще отвалилась челюсть.
– Как в кино! Ведь никогда не думаешь, что однажды сам окажешься в такой шикарной кухне, верно? – Она говорила со мной так, словно я тоже впервые попала в собственную кухню. Моя мама воображала себя неплохой поварихой, и ее представления вылились в то, что она превратила уютную семейную кухоньку с плитой, холодильником и раковиной в одном углу в минималистскую кухню с голыми столами, где все скрыто с глаз, даже холодильник. Нажимаете на шкафчик на уровне бедер, и выскакивает посудомоечная машина. Ударяете коленкой по другому, и там оказывается мусорное ведро. Иногда, если случайно облокотиться на что-то, можно испугаться до смерти, потому что оттуда выскакивают крутящиеся полки с кастрюлями и с лязгом врезаются вам в голени.
Но если Анжеле нравится – милости просим. Я не стану показывать ей буфетную, где по вечерам готовлю себе ужин. «Буфетная? – переспросил Томми, когда я назвала ее так. – Я тебя умоляю. Это же кладовка с плитой». Ничего другого я от него и не ожидала.
– Вы любите готовить, Анжела?
– Я? Боже упаси. Обычно я заказываю из ресторанчиков. Ну, так сколько вы просите за жилье?
– Вы сказали, что ваша мать живет в этом районе?
– Да. На Портобелло-Корт-Истейт. Квартира в муниципальном доме. Пять минут отсюда.
– Сейчас вы там живете? Она кивнула.
– Это просто кошмар. Нас пятеро в двухкомнатной квартире. Я – старшая. У меня три младших брата, и все в одной комнате. Мы с мамой занимаем вторую комнату. Вторую кровать. Отец был испанцем, но он сбежал, когда мне было пять лет, – сказала она так, словно его исчезновение связано с национальностью. – Мама взяла себе девичью фамилию. Не думаю, что они вообще были женаты. Мои братья – все О'Лири. То есть у нас где-то есть отцы, но нас не волнует, кто они и являются ли одним и тем же человеком. Я знаю, что мой был испанцем потому, что мама всегда говорила, будто это он выбрал имя Анжелина. Он называл меня маленьким ангелом. То есть пока не сбежал. На Голборн-роуд всегда жили испанцы. Однажды я ходила там в испанский ресторанчик, смотрела на официантов и думала, вдруг один из них – мой отец. В общем, пора мне переехать. Ваше объявление увидела мама. Она искала работу уборщицы. Кстати, вам случайно не нужна уборщица?
– Пока нет, спасибо. Не хотите ли чашечку чая?
– Я сама приготовлю. Где у вас заварной чайник? Как открываются эти дверцы? – Она металась по кухне в поисках ручек.
– Вот так. – Я показала ей и вытащила заварной чайник.
– Мне принести чайник из дома?
– Нет, не надо, – улыбнулась я. – У меня есть еще один. Значит, вы не хотите жить с мамой. Сколько вам лет? Если, конечно, не секрет.
– Девятнадцать, – ответила Анжела с деланным пренебрежением, и я подумала, что она, скорее всего, младше. – И у меня есть хорошая работа, так что можете не волноваться насчет оплаты.
Откуда ты знаешь? – подумала я. Я пока не назвала цену. Правда в том, что на самом деле я еще сама не решила, сколько. Все так быстро отказывались, что вопрос об оплате не поднимался еще ни разу.
– Молоко и сахар? – спросила я, останавливаясь. – Где вы работаете?
– В «Теско», – гордо ответила она. – На Портобелло. На кассе. Когда-нибудь я стану менеджером.
Ее лицо действительно показалось мне знакомым. Или я просто это вообразила? За крупными покупками я ездила в «Сэйнсбери» и время от времени заскакивала в «Теско» за мелочевкой, но обычно влетала и вылетала так быстро, что едва замечала девушек на кассе.
– Ну, так сколько? Я смогу платить сотню в неделю. Вы столько хотите?
Сотня фунтов в неделю в одном из самых фешенебельных районов Лондона? Ей повезет, если она найдет комнату меньше чем за три сотни. А мне – если я найду еще кого-то, кто не против ночью бегать в пижаме через сад, чтобы пописать.
– Знаете что, – произнесла я и подумала, не стану ли жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. – Давайте договоримся так. Скажем, вы будете платить восемьдесят фунтов в неделю, а оставшиеся двадцать – отдавать маме, чтобы она время от времени приходила и устраивала здесь хорошую уборку.
