— Улыбнись, мама. Не знаю, удастся ли мне убить графа, но одно обещаю тебе твердо: я сделаю все, что в моих силах, чтобы превратить его жизнь в ад.
Непонятное движение возле дверей разбудило Гэвина. Схватив кинжал, он соскользнул с постели.
— Стой, не убивай его! — крикнула Фиона, хватая Гэвина за руку. — Он совершенно не опасен.
Это был огромный, страшный, с грязной шерстью пес. Услышав голос Фионы, он добродушно застучал хвостом о пол, а потом направился к кровати. Гэвин, держа кинжал в руке, внимательно следил за приближающимся зверем. Пес был совершенно ему незнаком.
Но, не доходя до постели, пес свернул к ванной с грязной водой и начал жадно ее лакать.
— Боже, ему же станет плохо от мыльной воды, — удивился Гэвин.
— Наверное, — согласилась Фиона и громко крикнула: — А ну-ка, скверный мальчик, прочь, прочь отсюда.
— Мальчик? — вопросительно приподнял брови Гэвин. — Тогда понятно, что его привлекло сюда.
Фиона соскочила с постели, надела сорочку, чем сильно огорчила Гэвина, который любовался ее обнаженной фигурой, быстро подошла к псу и, схватив его шею, отпихнула от воды.
Она потащила упирающегося пса к дверям, морща нос от неприятного запаха, исходившего от него.
— Хорошо было бы искупать его в ванной. Воняет он ужасно.
— Незачем. Как только погода улучшится, всех собак выгонят на двор.
Фиона виновато посмотрела на собаку. Смотревший ей в лицо пес завилял хвостом и застучал им по полу. Его глаза светились от радости и обожания.
— Боюсь, что за последние дни я нарушала это правило. Пока тебя не было, это чудовище стало моим самым верным другом, не отходившим от меня почти ни на шаг.
Гэвин несказанно удивился услышанному.
— А я думал, что ты все это время не отходила от Спенсера.
Фиона машинально принялась поглаживать голову собаке, отчего та принялась еще энергичнее бить хвостом о пол.
— Я видела несколько раз Спенсера, но он с головой ушел в свои обязанности. По-видимому, он неплохо освоился на новом месте и уже обрел товарищей.
— И это тебя огорчает?
— С чего ты взял?
— У тебя в бровях спряталась морщинка, а уголки рта слегка оттянуты книзу, — ответил Гэвин, радуясь ее непосредственности. Фиона совсем не умела притворяться, и ему было приятно читать мысли по выражению ее лица. — И вид у тебя печальный.
Она очень мило пожала плечами.
— Любой матери неприятно и грустно, когда она начинает понимать, что больше не нужна своему ребенку.
— Ничего не поделаешь, парню надо учиться думать самому, особенно если в будущем ему предстоит повелевать другими людьми. Что касается девочки, то это совсем другая история. Женщина должна уметь слушаться, а не повелевать.
Как Гэвин и предполагал, столь резкое суждение вызвало у Фионы вспышку негодования. Ее глаза сразу ярко заблестели. Довольный, что ему так лихо удалось поддеть Фиону, он подошел к псу и ласково почесал его за ухом. Пес заворчал от удовольствия и прижался к его ноге. Как просто порой завоевывается любовь у животных: почесать за ухом, а еще лучше дать хорошую мозговую косточку, и все — дело сделано.
— Ты не прав, если так думаешь о женщинах, — ответила Фиона. — Женщине тоже приходится думать за себя.
Гэвин открыл было рот, чтобы возразить, как вдруг в коридоре послышались торопливые тяжелые шаги. Он сразу напрягся, мурашки от внутренней тревоги побежали по шее и спине. Шаги уверенно направлялись к дверям его спальни. Пес повернулся мордой к дверям и хрипло зарычал.
— Встань за моей спиной, Фиона. — Голос Гэвина прозвучал повелительно и требовательно. От осознания надвигающейся опасности кровь быстрее побежала по жилам.
Она послушно повиновалась. Он перекинул кинжал в левую руку, а правой выхватил меч из стоявших возле стула ножен. Гэвин был совершенно нагим, но, несмотря на это, полностью готовым к предстоящей схватке.
Как только дверь спальни начала открываться, он взмахнул мечом, готовясь или нанести, или отразить удар.
— Вести! Радостные вести! Король Эдуард умер!
