— О, кого я вижу! Наконец-то к нам в гости пожаловал ваш верный друг, — раздался позади них насмешливый голос Гарольда. — Добро пожаловать.
— Милорд, я тоже рад нашей встрече. — Сэр Джордж вежливо кивнул в ответ, а затем подчеркнуто обратился к Фионе: — Все готово, леди Фиона. Если хотите, то в дорогу можно отправиться завтра утром.
— А я еду с вами? — встревоженно спросил Спенсер.
— Конечно, как же иначе! — воскликнула Фиона, едва сдерживая желание приласкать мальчика, погладить его кудрявую голову: вряд ли Спенсеру понравилось бы такое прилюдное проявление любви. — Сэр Джордж и его люди будут сопровождать нас в поездке на север в аббатство Святого Гилфорда, где мы помолимся и посетим его усыпальницу.
Гарольд недоуменно фыркнул:
— С какой стати вам взбрело в голову ехать так далеко? Усыпальница не прославилась никакими чудесными исцелениями.
— Гарольд! — внезапно рассердилась Фиона, ее вывели из себя не столько слова брата, сколько его самодовольный вид и притворная улыбка. — Мы едем туда не за чудесным исцелением.
Улыбка сразу исчезла с губ Гарольда, его маленькие острые глазки впились в лицо Фионы.
— Тогда позвольте узнать, зачем вы туда отправляетесь? Тем более сейчас, когда дороги так небезопасны?
Фиона запнулась. Лгать она не умела, а говорить правду было нельзя. Цель ее поездки держалась в строгом секрете от брата, и теперь буквально с ходу следовало придумать правдоподобное объяснение.
— Мне надо помолиться в тишине и уединении, ведь минул ровно год со дня гибели Генри.
— Моя церковь в вашем полном распоряжении, а также мой священник. Черт, если этого мало, то пригласите вашего святого отца. Надеюсь, молитв двух святых отцов вполне хватит, разве не так?
— Этого мало. Благочестие и уважение к памяти мужа призывают меня совершить столь дальнее паломничество, — упорствовала Фиона, притворно принимая покорный и смиренный вид и вместе с тем удивляясь, почему у брата возник столь внезапный интерес к ней самой и ее поездке? Все это время он едва замечал сестру и племянника. Хорошо еще, что Гарольд дал им приют, когда они приехали к нему в замок уставшие, измученные, упавшие духом. Однако затем, поняв в конце концов, до какой степени она и Спенсер безразличны ему, Фиона прониклась к Гарольду неприязнью.
Было очевидно, что Гарольд не хочет помогать ни Спенсеру, ни ей, вдове, оставшейся без средств к существованию. Пренебрежение к ним стало едва ли не главной причиной, заставившей Фиону пуститься в столь опасное путешествие. То жалкое существование, которое уготовил ей брат, не устраивало ее.
— Благочестивое паломничество в святое место как нельзя лучше подходит для того, чтобы почтить память мужа, — поддержал Фиону сэр Джордж. — Я горжусь той честью, которой удостоила меня леди Фиона.
Гарольд фыркнул, и по его глазам Фиона поняла, что он не очень верит ей и даже злится. Более того, когда сэр Джордж вступился за нее, Гарольд рассердился еще больше, что было заметно по его мрачной гримасе.
— Сэр Джордж уведомил меня в начале года, что собирается совершить паломничество, как только потеплеет. Мы со Спенсером решили, коль дело идет о муже и отце, нам стоит присоединиться к нему, — гнула свою линию Фиона, не позволяя сбить себя с толку. — Кроме того, вы постоянно заняты, вам все время недосуг. Каждый раз, когда я обращалась к вам с какой-нибудь просьбой, вы все время отказывали мне под тем или иным благовидным предлогом.
Лицо Гарольда искривилось жалким подобием притворной улыбки. И она, и он видели друг друга насквозь: брат никогда не дал бы ей ни денег для паломничества, ни сопровождающих для защиты во время поездки.
— Ну что ж, делайте что хотите. Коль вы решили ехать, то поезжайте. — Гарольд старался говорить спокойно, но скрыть душившую его злость он не мог и в конце концов сорвался. — Подобная независимость у женщины ни к чему хорошему не приведет.
Фиона закрыла глаза: противный страх холодным комком застыл у нее внутри. Конечно, ее нынешнее положение и так было незавидным, но она прекрасно понимала, что своим поступком совершенно портит отношения с братом. Если она ошиблась в своих расчетах, если ее план провалится… о последствиях даже страшно подумать. Тогда ей придется на коленях молить брата о прощении, тогда их судьба, ее и Спенсера, окажется целиком в руках Гарольда.
