Как смотреть и понимать произведения искусств - страница 7
Изображенные на картине персонажи семьи Горациев охвачены различными чувствами: страдание матери и сестер; гордость и надежда отца; готовность к борьбе сыновей. Как каждое жизненное событие, и этот эпизод включает в себя ряд действий, переживаний.
На полотне Давида изображены обессиленные горем женщины, но этот мотив не лишает произведения героического звучания. Они изображены в левой части картины сидящими, но впечатление от этой группы ослабляется энергичным порывом отца и сыновей, изображенных в рост, в центре. К ним стремится взгляд зрителя, на этой группе он дольше всего задерживается. Так композиционный центр становится смысловым. Центр выделяется и направлением движения: справа налево — движение рук отца, слева направо — рук сыновей. Сближенные в клятвенном жесте руки и служат смысловой завязкой произведения и выражают его основную идею.
Связь композиционной схемы, геометрического построения картины, с содержанием, с образами, настроением произведения хорошо была известна уже мастерам итальянского Возрождения. Утверждение гармонии бытия, составлявшее содержание их произведений, отражалось в ясных, четких композиционных построениях.
Излюбленная мастерами Возрождения композиция, в основе схемы которой лежит треугольник или круг, считается уравновешенной, спокойной. Но это не всегда так. И уравновешанная композиция может выражать всю гамму человеческих эмоций — от безмятежной гармонии счастья до тревоги и трагической безысходности.
«Прогулка арестантов» — картина французского художника второй половины XIX века Винсента Ван-Гога. В ней нет раскрытия душевного состояния человека в мимике, нет психологической разработки лиц, жестов. Мало выразительны, как будто неподвижны лица людей, искажены пропорции их фигур, неуклюжи движения.
Мы видим стену тюремного двора, напоминающую гигантский каменный мешок. Стена так велика — художник протягивает ее во всю высоту холста, — что ни небу, ни солнцу в картине нет места. Арестанты с методичностью заведенного механизма движутся по кругу, как будто у движения нет ни начала, ни конца. Замкнутость неподвижной стены повторяется замкнутостью движения людей по кругу. И мы понимаем — люди не только оторваны от мира, но и полностью лишены воли, превращены в безмолвные машины.
Содержание картины выявлено всеми живописными средствами: мрачен сюжет; монотонный, унылый цвет поддерживает настроение безысходности. Но зерно замысла Ван-Гога раскрывается именно композицией картины.
Даже такой прием в построении композиции, как ракурс[3] не может рассматриваться лишь как технический способ построения. В картине известного советского художника Бориса Владимировича Иогансона «Допрос коммунистов» особенности композиционного построения и смелого ракурса делают более убедительной идею произведения. Художник в двух изображенных группах — пленные коммунисты и допрашивающие их офицеры — противопоставил два мира. Это находит буквальное выражение в деталях картины. Полоса красного ковра делит ее, оставляя в одной части картины коммунистов, а в другой — белогвардейцев.
Достоинство, сила, хотя и пленных, но уверенных в своем превосходстве коммунистов и тупая озлобленность, неправота торжествующих в этот момент белогвардейцев угадываются нами не только по выражению лиц изображенных или по их позам. Кажется, что фигуры коммунистов как бы установлены на постаменте, они развернуты к зрителю во весь рост. Точка зрения, с которой увидена художником эта сцена «снизу вверх», помогла ему выразить идею картины.
Немаловажен для картины и ритм. В понятие его входят чередование и повторы различных элементов картины: направления движения фигур (ритм движения), расположение контурных линий (линейный ритм), цветовых пятен (цветовой ритм).
Примером глубоко выразительного ритмического построения может быть прославленное произведение великого живописца древней Руси Андрея Рублева — «Троица». Она отличается спокойной, уравновешенной, но вместе с тем лишенной монотонности композицией, удивительно благородной и нежной красочной гаммой. Ведущее в ней — рисунок. Он выразительно очерчивает фигуры трех ангелов, создает границу гладких плоскостей цвета. Линии рисунка связываются в узор драпировок одежд, очерчивают наклон антично-прекрасных голов ангелов, их крылья. Все составные части художественной формы ложатся в этот замечательный певучий рисунок. Казалось бы, это алтарный образ, отделенный от нас и пропастью времени и другим мировоззрением. Забыта давно притча о трех ангелах, пришедших однажды к старцу Аврааму, мы безразличны к богословским толкованиям «Троицы», все это отошло. Но осталось другое — магия рублевского искусства.
