К чести гостя - он оказался не сибаритом, начисто отвергнув местные роскошества: холодную в морозных жилочках водку, чистейший спирт, жареное мяско и принарядившихся накрашенных "штатных давалок". Всему этому Брюханов предпочел пустынный полигон, где до одури, до звенящей глухоты настрелялся из автоматов, пулеметов и пистолетов. Именно так "спецназовец пера", как он себя называл, закалялся внутренне, попутно проникаясь темой войны.
Всласть порассказав о себе, трепетно замирая при каждом щелчке диктофона и насладившись общением с высоким гостем, сопредседатели передали Брюханова подполковнику Макокину. Бросили на местные афганские проблемы, так сказать.
Глаза подполковника засверкали, как газоэлектросварка, и он мгновенно насел на Брюханова.
(Короткий рассказ подполковника Макокина, напетый им самим в диктофон журналиста):
"Представляюсь: Макокин Николай Николаевич. Воинское звание подполковник. Должность - заместитель начальника политического отдела по работе с местным населением. Не удивляйтесь, Александр, когда узнаете, что я здесь всего четыре месяца. За это время многое пришлось пережить. Да! (Долгое тяжелое молчание.) И гибель товарищей, и обстрелы, и познание цены настоящей дружбы.
Кстати, совсем недавний случай.
С агитотрядом, ну, это такое наше секретное специальное подразделение, которое ведет тайную пропагандистскую работу среди афганцев и душманов, мы поехали в этот, как его?... (голос третьего, присутствующего при беседе для уточнения тяжелых с точки зрения Макокина названий кишлаков и провинций, лейтенанта из того самого "секретного и тайного" агитотряда: "Таджикан") ... во, верно, Таджикан! Не буду Вам рассказывать о дороге - это ужас, а не дорога. Как сворачиваешь за перекресток направо - сплошные засады. Но мы все-таки прорываемся к Джабалям, а затем к Таджикану. А Таджикан - это уже начало дороги на Саланг. Справа - горы отвесные. На них дома, что ласточкины гнезда. Слева - бурная река. Не река, а экспресс. Непростое место, скажу я Вам. Очень непростое. Но надо ехать. А как иначе? Ведь работа наша такая, приказ и еще, как его там, во - долг. На этом участке трубопровод, который из Союза идет, постоянно бьют. Вот мы и рискнули. Поехали туда договор заключать. Мы им керосин, а они за это трубу не бьют - охраняют. Приезжаем, значит, "наливники" расставляем, которые керосин привезли. О! Вы видели, Александр, как горят "наливники"?... (долгое горестное молчание)... Не приведи господь. Как факел. В момент. Из водителя - бифштекс пережаренный. Ну, значит, приходят местные авторитеты, старейшины, по-нашему говоря. А мы им в подарок привезли муку. Смотрю я на одного старейшину, и вроде бы он мне главным показался. Все с ним уважительно, на "Вы" и за ручку. "Ну, думаю, - непростой авторитет!"
И точно. Присмотрелся, а это мулла. Подумал я и принял волевое решение. Муки все-равно на всех не хватит - всего три мешка. И я решил их мулле отдать. Какие были благодарности, Александр! Он меня за руку трясет. "Дуст, дуст!" (это друг по-нашему) кричит.
(Лейтенант, при этих словах вздрогнул, как от удара. "Идиот, - подумал он, - слова "дуст" в природе нет. Одно-единственное слово, и то выучить не можешь. Не "дуст", а "дост", чувырло".)
Короче говоря, он мне признается сразу же: "Я на вас засаду организовал. Хотел после митинга напасть. Но теперь мы ваши самые верные друзья. А Вы мой наилучший друг, товарищ подполковник Макокин!"
Таким образом, выручил я людей из беды. Машины спас. И дружбу нашу, афгано-советскую, укрепил. А все оттого, что смотрел чуть-чуть зорче, чем другие, в обстановку врастал, разобраться во всем пытался. Опять же, интуиция не подвела".
(Окончание рассказа. Остановка диктофона.)
В комнате наступила тишина. Александр Брюханов трепетал в унисон мужественному подполковнику, красное лицо которого стало бордово-фиолетовым.
Глаза лейтенанта расширились.
(Мысли третьего - лейтенанта, комментирующие историю Макокина.)
"Вот врет! Как сивый мерин. Какие же ты здесь четыре месяца? Второй только-только пошел. И в Таджикан ты ездил первый и, наверное, последний раз в жизни. Да и вообще это был твой единственный выезд куда-либо. Но зато какой!
