— Зайдете?
— А вы хотите?
Лучше все, что угодно, чем призрак Ольги Прадье.
— Очень, — любезно ответила она.
Когда, переодевшись, она вышла к нему в комнату, то даже замерла от неожиданности. Он нежно улыбался, и ей вдруг показалось, что ее ждет большое счастье. Оробев, смущаясь, она не смела поднять на него глаза.
— Хотите выпить?
— Да. Чего-нибудь попить. Если можно, сока.
Она удивилась. Вообще-то в такие моменты люди предпочитают спиртное, а вот он был способен без этого обойтись.
— Пойду возьму в холодильнике коробочки сока «Пам-Пам».
Пьер Морга последовал за ней в кухню, внимательно все разглядывая.
— Здесь вы настоящая. Одновременно и стрекоза, и муравей.
— Вы думаете, я жадная?
— Нет, просто здесь многое говорит о вас. Это ваш дом, вы его устроили по своему вкусу. Когда знакомишься на такой вечеринке, трудно представить себе, в каком окружении обычно живет человек.
Когда они вернулись в гостиную, он прошептал:
— А вам случается чувствовать одиночество?
Эдит подумала об Ольге, являвшейся всякий раз, когда она оставалась одна.
— Иногда.
— Грустно бывает тогда?
Она кивнула головой.
— А почему вы спрашиваете?
— Догадался. Когда грустно, нужно опьянение, веселье и беззаботность.
— Как вы узнали?
— Очень просто. Вас здесь никто не видел? Никогда?
— Да, верно. Никогда.
Она никогда никого к себе не допускала. Даже женщину. Особенно женщину, ведь женщина могла бы догадаться, найти следы Ольги Прадье. Потому что этот живой призрак оставлял следы. Ольга Прадье именно так ставила цветы в вазу, Ольга по-своему развешивала картины и расставляла безделушки. Напрасно Эдит старалась покупать необычные и даже странные вещи, Ольгин вкус все равно, следуя своей незыблемой логике, размещал их в особом порядке.
Ей вдруг стало страшно. Пьер Морга был умен, первый умный мужчина, которого она встретила, будучи Эдит Рюнель. Пожалуй, он способен когда-нибудь открыть правду.
— Я что-то устала, — сказала она, в панике ища повода выпроводить его.
— Да-да, вижу, — сказал он, поднимаясь. — Жалеете о пропавшем вечере?
— Нет.
Но уход Пьера пугал ее еще больше, чем его проницательность. В тот вечер Ольга могла взять верх, а она этого не хотела.
— Не уходите.
Улыбаясь, он обнял ее.
Начались необычные дни. Эдит познала совершенное счастье, такое, какого всегда желала, какое представляла в самых бредовых мечтах. Пьер был настоящим мужчиной, любовником и прекрасным другом.
Но он безжалостно выслеживал Ольгу, и она знала, что настанет день, когда в своей любовнице он обнаружит ее затаившийся, жалкий, гадкий призрак.
Ольга восставала против Пьера, считала, что долго такое счастье продолжаться не может, что идеальной любви не бывает и что этот человек наверняка гонялся за чем-то другим, например, за ее хоть и небольшим состоянием. А может быть, он просто обычный шантажист, и в один прекрасный день покажет свое истинное лицо, воспользуется состоянием эйфории, в котором она жила. Эдит так хотела вырвать из себя Ольгу, чтобы убить ее на этот раз по-настоящему.
Постоянная борьба измучила Эдит, и ее подруга, хозяйка книжного магазина, с сочувствием поглядывала на нее.
— У вас утомленный вид, — сказала она как-то раз. — А ведь Пьер такой чудный мальчик, вы должны быть очень счастливы!
— Я и счастлива, — ответила она.
— Говорят, вы скоро поженитесь.
Эта фраза немного ее напугала, и она стала осторожно, как ей казалось, расспрашивать Пьера.
— Когда ты хочешь?
Он казался бесшабашным.
— Да я об этом и не думала!
— Как бы не так! — засмеялся он, привлекая ее к себе и сажая на колени. — Моя противная мещаночка, наверное, частенько об этом подумывает, а?
— Ты ошибаешься, — прошептала она. — Я не противная мещаночка, и я слышать не хочу о женитьбе.
— Ну так не будем больше об этом говорить, но вообще-то я в полном твоем распоряжении.
Пьер Морга руководил в Ницце рекламным агентством и иногда не приезжал по нескольку дней. Ей тогда становилось так плохо, что он даже начинал тревожиться.
— Такое впечатление, что у тебя отвратительный ревнивый муж, — заметил он как-то вечером, — и когда меня нет рядом, он принимается мучить тебя и терзать.
