Я просто приспосабливаюсь к окружающим. Не больше.
А может больше? - прищурился Дан. - Может тебе не нравиться та жизнь, которую ты выбрала?
Нравиться, - сверкнув глазами, раздраженно ответила Соня, тем самым доказав неуверенность в собственных утверждениях.
Проверим? - хищно оскалился Дан и, резко наклонившись, грубо впился в ее губы.
Продолжая удерживать ее за горло одной рукой, второй Дан перехватил ее руки, не давая оттолкнуть себя. Он не целовал. Он наказывал, насиловал и причинял боль своей дикой лаской. Но как же долго он этого желал - почувствовать ее вкус. Он остался прежним, каким он помнил, но с легкой ноткой горечи. И по-прежнему опьянял, заставляя забывать обо всем. И эта ее власть над ним привела его в бешенство. Он оторвался от упрямого рта и с удовлетворением посмотрел на алые припухшие губы.
Если засомневаешься, у меня есть к тебе предложение: я приму тебя, если ты уйдешь от него.
Ты делаешь мне одолжение? - насмешливо спросила Соня.
Я все равно добьюсь того, что ты вернешься ко мне. И мне плевать каким образом - добровольно или принудительно. Второй случай меня даже больше привлекает, - холодно усмехнулся мужчина.
Зачем я тебе? Ты ненавидишь меня, презираешь, обвиняешь во лжи - и все равно примешь?
Знаешь, какой бы подлой сукой ты не стала, - наклоняясь к ее уху и касаясь его губами и горячим дыханием, начал Дан, - я по-прежнему хочу тебя. Дико и безумно.
Раньше от таких слов она непременно бы задрожала от предвкушения и желания. Сейчас же Дану показалось, что она окаменела еще больше, будто ей было...
Противно? - поинтересовался Дан. - Этот шрам мне оставил твой муж.
Не в шраме дело. Мне противен ты сам.
Что-то я не припоминаю чувства отвращения на твоем лице, когда я имел тебя всю ночь напролет и не одну подряд, - прошептал Дан, сверкая глазами от воспоминаний. - Ты так сладко стонала и извивалась подо мной, просила еще, что не было там места отвращению. Так что же изменилось?
Все изменилось. Но самое главное - мы оба, - прямо глядя ему в глаза, ответила Соня.
Еще несколько мгновений он вглядывался в ее глаза, а потом резко отпустил и отступил на шаг, засовывая руки в карманы брюк. На лице тут же возникло чувство скуки, а глаза вновь стали нечитаемыми.
Мое предложение в силе. Только поторопись - иначе будет поздно.
Соня ничего не ответила. Развернулась и ушла. Следом за ней ушел и Дан. И в коридоре остался только Денис, который стоял за дверью одной из комнат и слышал весь разговор.
Он был нахмурен, взбешен и жутко нервничал. Он прекрасно услышал предложение Дана. И теперь сомневался в том, что Соня его не примет. Мало ли что могло ей стукнуть в голову. А еще этот поцелуй... Внутри все сдалось от досады и желания рвануть вперед и оторвать ее от брата. Она принадлежит ему! Никто не имеет права прикасаться к ней!
Соня благополучно сбежала с благотворительного вечера и вернулась домой. Оставаться там, на перекрестке двух огней и дальше, было тяжело. А еще внутри все неожиданно стало шевелиться - чувства, эмоции и переживания. И все из-за Дана, его пронзительного взгляда, голоса, ощущения рядом с собой сильного тела. И поцелуй. Соня была уверена, что в ней уже не осталось ничего к этому мужчине. И благополучно уверялась в этом на протяжении всего времени, как узнала, что он жив. Но даже не это было самым ужасным. Самым страшным была боль, что стала подниматься в ее душе. А еще отвращение к себе. Она топила все сожаления о своем предательстве, о невозможности что-то исправить и изменить. А теперь все это медленно, но верно стало подниматься наружу. А она не хотела ничего этого! Не готова была принять и вернуть себя прежнюю - слабую и беззащитную. Она просто не имела на это права: у нее был сын, ради которого нужно быть сильной.
Соня переоделась и решила спуститься вниз - в горле ужасно пересохло. Но дойти до кухни ей не удалось. В холе она встретила возвращающегося домой мужа. И сразу поняла, что он, видимо, знал о сцене в коридоре, потому как был зол и взбешен как никогда прежде. Девушка проигнорировала его и попыталась пройти мимо, холодным и вызывающим взглядом ответив на его взор. Он не смел предъявлять ей претензии, не она была инициатором случившегося.
