Ах да, кстати, о католиках. Я рос в лютеранской семье, эта вера похожа на католическую, только без исповеди. Когда я был маленьким, у нас были друзья, владевшие небольшим рестораном в Парме, штат Огайо, который располагался прямо в центре католического прихода, рядом с огромной церковью. Наибольшую прибыль хозяевам ресторанчика приносили пятничные рыбные обеды. С четырех до семи часов вечера там подавали жареную рыбу с таким количеством соуса тартар, в котором спокойно можно было бы утопить Моби Дика. Мы каждую пятницу ели рыбу, хотя и не были католиками. Как я тогда думал, если ты ешь в пятницу мясо, то тебе гарантировано теплое местечко в аду, и мы старательно избегали подобной участи. Мне было интересно, каково приходится тем, кто не любит рыбу, но вынужден есть ее каждую неделю, 52 пятницы в году, на протяжении, скажем, 20 лет, то есть 1040 пятниц, чтобы избежать ада. Но правила изменились. Мы вольны есть по пятницам все, что хотим, и что? Разве в аду больше не осталось места? Они застукали папу, уплетающего в пятницу парочку жирных гамбургеров? Разве с неба раздался глас Божий: «Мне надоело каждую пятницу есть одну рыбу!» Что случилось?
Вероятно, вы слепо и бездумно следуете не одному такому правилу, которые когда-нибудь кто-нибудь обязательно нарушит. Давайте это выясним.
Глава 1. ЗАБУДЬТЕ АБСОЛЮТНО ВСЕ, ЧТО ВЫ КОГДА-ЛИБО ЗНАЛИ О ПОЗИТИВНОМ МЫШЛЕНИИ И МОТИВАЦИИ
Мысль разрушительна и революционна, губительна и ужасна, мысль безжалостна к привилегиям, авторитетным организациям и привычным традициям. Мысль заглядывает в самую глубину ада и не испытывает страха. Мысль велика, стремительна и свободна; она — свет и верх торжества человечества.
Бертран Рассел, математик, философ, лауреат Нобелевской премии
В 1995 году на дерби в Кентукки известный тренер Д. Уэйн Лукас выставил на скачки двух лошадей, одну по кличке Принцесса Воров, вторую по кличке Точило. На обеих выступали известные жокеи-профессионалы — на первой Пэт Дей, а на второй Джерри Бейли. Принцесса Воров была очевидным фаворитом. На Точило не поставил никто. Но Принцесса так и не вышла вперед, а Точило единым рывком вырвался в лидеры из самого хвоста и «украл» победу у фаворитов.
Однако из-за чрезмерных усилий Точило получил травму и был водворен в стойло, так и не приняв участия во втором этапе соревнования в Трипл-Краун. Ко всеобщему удивлению, перед скачками «При-кнесс» Лукас снял Дея с Принцессы Воров и заменил его Бейли. Для ведущего жокея, одержавшего победы на четырех предыдущих скачках «Прикнесс», включая две для Лукаса, это было равносильно личному оскорблению. Все равно что после одной неудачной игры отправить на скамью запасных квотербека вроде Троя Эйкмана или Стива Янга. Это решение потрясло мир скачек. И послужило причиной величайшей победы в истории спорта.
Двумя неделями позже, в Пимлико в Балтиморе, Джерри Бейли скакал на самой лучшей лошади Уэй-на Лукаса — Принцессе Воров. Как обычно, перед началом соревнований Лукас давал многочисленные интервью. Обойденному Пэту Дею было вручено седло другим тренером, и он выступал на Луи Четырнадцатом, который на скачках Дерби пришел шестнадцатым. Когда ворота поднялись, лошадь замешкалась, но Дей пришпорил ее, выровнял ход, вырвался вперед и ни разу не оглянулся. Под умелым руководством Дея Луи Четырнадцатый пришел первым, побив рекорд, установленный 12 лет назад.
Пролетая финишную черту, Пэт Дей, стоя в стременах, повернул голову в сторону мистера Лукаса, потом посмотрел в телевизионные камеры и торжествующе помахал рукой, растопырив все пять пальцев и громко прокричав: «Пять!»
Это был один из тех триумфальных моментов, когда тот, кого недооценили и унизили, праздновал победу. Вся Америка, начиная с первоклассных жокеев и заканчивая самыми обычными водителями, болела и радовалась за Пэта Дея, который сумел привести посредственную лошадь к рекордной победе на «При-кнесс-Стейкс».
Пэт Дей выиграл эти скачки, движимый не чистыми, утонченными, благородными и высокими мотивами. Нет, в этой гонке им руководила месть!
Любой, кого когда-нибудь «смешивали с грязью», поймет Пэта Дея. Я видел эти скачки. И поставил на Луи Четырнадцатого только потому, что хотел, чтобы Пэт Дей утер нос Лукасу. Я тогда после своего выступления находился в номере отеля и, усевшись на краешек стула перед телевизором, подгоняя лошадь и жокея, радостно завопил «Да!», когда Дей отсалютовал бывшему тренеру.
