Как поступишь ты? - страница 11
Смущенная Валли оглянулась, не заметил ли кто ее оплошность, и шепнула брату:
— Довольно. Пойдем, Волли!
Сказав это, она отступила назад и… наступила на ногу девушке, стоявшей сзади.
— Ой, извините, пожалуйста! — сказала Валли, смутившись еще больше.
— Ничего. Пожалуйста! — ответила девушка, дружелюбно улыбаясь. И хотя ей было больно, она и виду не подала.
Волли не стал пятиться назад, как его сестра, а повернулся лицом к толпе и спокойно вышел из нее без всяких препятствий.
Пройдя немного, Волли вдруг вспомнил, что запас карандашей у него подходит к концу.
— Пойдем-ка купим карандашей, — предложил он сестре.
Валли и Волли свернули в соседний переулок, где на углу помещался большой магазин письменных принадлежностей.
Волли открыл дверь магазина и сказал сестре:
— Входи, пожалуйста.
Но в этот момент из магазина выходил какой-то мужчина с чемоданом в руке.
Валли сразу отступила назад, чтобы пропустить старшего.
— Пожалуйста — сказала она.
Валли знала, что, толкаясь в дверях, много времени не выиграешь — всего несколько секунд, — а невежей прослывешь.
У прилавка, где продавались карандаши, стояло несколько человек. Пожилая женщина выбирала альбом. Продавщица разложила перед ней несколько альбомов разных сортов. Один был в простом коричневом переплете, другой был покрыт ярким плюшем, на третьей золотом было оттиснуто какое-то изображение, а на четвертом приклеена почтовая открытка с цветами.
Покупательница выбирала долго. Наконец она взяла с прилавка альбом в простой коричневой обложке и сказала:
— Я попрошу этот…
— Пожалуйста, — ответила продавщица и, улыбнувшись, добавила: — Этот альбом самый изящный. А все эти альбомы с плюшевыми переплетами да с наклеенными открытками отжили свой век. На смену им приходит простота и изящество!
Продавщица выписала чек. Подавая чек покупательнице, она опять сказала:
— Пожалуйста!
Женщина поблагодарила и хотела было отойти от прилавка, но, по-видимому, что-то вспомнила. Улыбнувшись, она обернулась к мужчине, стоявшему за ней, а затем к продавщице:
— Извините, я забыла… Пожалуйста, еще два пакетика угольников…
— Ничего, бывает, пожалуйста, — почти в один голос ответили ей продавщица и мужчина.
Затем продавщица подала женщине другой чек и опять сказала «пожалуйста», а покупательница, принимая чек, ответила «спасибо».
Эти два слова были слышны и у кассы: сначала — когда деньги и чек были поданы кассирше, и затем — когда был выбит чек и вручен покупательнице. Затем продавщица и покупательница, еще раз обменялись «пожалуйста» и «спасибо», когда одна подала чеки, а другая — завернутые в бумагу покупки.
Волли украдкой по пальцам подсчитал, сколько при этом раз было сказано «пожалуйста» и «спасибо». Получилась целая дюжина! «Какие обе женщины вежливые и культурные, как они уважают друг друга», — подумал он при этом.
Подошла очередь Валли и Волли.
— Пожалуйста, что вам? — спросила продавщица.
— Пожалуйста, пять таких карандашей в зеленую полоску. Вот этих, — сказал Волли и показал на карандаши всей рукой.
Волли хорошо усвоил, что показывать пальцем неприлично. Тетя Августэ, например, показывает мизинцем. А мама говорит, что это ненужное жеманство и подражать этому вовсе не следует. А некоторые держат чашку с кофе или чаем, отставив мизинец в сторону. Мама говорит, что это тоже ненужное кокетство.
Валли получила чек, сказала «спасибо» и направилась к кассе. Да и Волли тоже отошел от прилавка, чтобы не мешать другим покупателям.
Возле кассы перед Валли стоял высокий мужчина в коричневом пальто. По-видимому, у него была нехорошая привычка рассовывать деньги куда попало. И теперь, чтобы найти их, мужчина шарил по всем карманам.
Вынимая руки из кармана пальто, незнакомец выронил какую-то бумажку, сложенную вчетверо.
Волли быстро подошел, поднял бумажку, подал ее незнакомцу и сказал:
— Извините, вы выронили это…
Мужчина хлопнул Волли по плечу и гаркнул:
— Спасибо, брат! Спасибо! Молодчина!
Все, кто был в магазине, повернули голову в сторону Волли и смотрели на него. Волли смутился и подумал, что этому мужчине не следовало бы выражать свою благодарность так бурно. Самое лучшее, если ваш хороший поступок остается незамеченным даже для того, ради кого он сделан. Тимуровцы к этому и стремились, делая свои добрые дела.
