Когда я начал процедуру предложения, Мэнди внезапно рассмеялась. «Какого черта она смеется?» – пронеслось у меня в голове. Такого я точно не ожидал.
Я, несмотря ни на что, продолжал, задал свой вопрос и, к огромной радости, услышал в ответ «да». Лишь затем она объяснила, что смеялась, увидев, как шкипер бегает туда-сюда, словно сурикат, и ждет момента сделать фото.
Мэнди выросла в Южной Африке. Она была одной из лучших пловчих в стране и завоевала несколько золотых медалей национальных чемпионатов. В 20 с небольшим она переехала в Шотландию в качестве тренера по спортивному плаванию, специализируясь на обучении пловцов на открытой воде и регулярно выезжая на соревнования в этой дисциплине. И это лучшее в наших отношениях: будучи спортсменкой, она понимает суть соперничества, понимает жертвы, которые на столь высоком уровне порой необходимы. Она знает, что если я занят, сосредоточен на работе и не обращаю на нее внимания, это не потому, что я груб и невнимателен, а потому, что, если собираешься сражаться с лучшими, порой ты должен быть полностью сконцентрирован. Ну, по крайней мере, я так это оправдываю. Ценность этого невозможно переоценить, и это очень помогло нашим отношениям.
Благодаря тем успехам, которых мы добились с Red Bull, – а мы становились чемпионами четыре года подряд, ко мне пришло признание. Я даже был удостоен ряда наград.
Первую мне вручил клуб K7, который был основан Дональдом Кэмпбеллом в благодарность всем тем, кто помог ему в установлении рекордов скорости. После его смерти клуб учредил награду «Bluebird Trophy» для тех, «кто внес наибольший вклад в достижения Великобритании в области высоких скоростей на суше, в воде и в воздухе». Получая ее, я посмотрел список тех, кто получал ее ранее, – он выгравирован сбоку, и быть в числе этих людей – огромная честь.
Эта награда много значила для меня еще и потому, что Bluebird, автомобиль для установления рекордов скорости 1964 года выпуска, был невероятно продвинутой машиной для своего времени. Спроектированный аэрокосмическими инженерами, это был первый автомобиль, в котором заложено верное понимание и эффективная реализация принципа граунд-эффекта.
Многим сегодняшним конструкторам есть чему поучиться у Bluebird – и это еще одно напоминание о том, что всегда следует стремиться расширять свое видение.
Другой важной наградой для меня стала «Segrave Trophy» от Королевского автоклуба Великобритании. Она вручается за выдающиеся навыки и инициативы на земле, в воде и в воздухе. Названа в честь британского пионера скорости сэра Генри Сегрейва и впервые вручена в 1930 году.
Я получил ее в 2010 году. И снова я смущался, глядя на список предыдущих победителей: Эми Джонсон, сэр Малкольм Кэмпбелл, Джеффри де Хэвилленд, Дональд Кэмпбелл, Стирлинг Мосс – и это только начало.
Затем мне позвонили и сообщили, что я попал в список на вручение ордена Британской империи 2011 года.
Я не до конца понял, как устроена эта система, но быть ее лауреатом тем не менее очень здорово. Орден занял скромное место рядом с военными наградами моего деда.
Мне повезло, потому что в тот день награду вручала сама Королева, и когда я подошел за своим орденом, она сказала: «А я вас помню: вы тот человек, который вытащил моего мужа из болида, когда он в нем застрял».
И все было именно так. Рон Деннис умудрился пригласить Королеву на открытие нового здания McLaren, и мне выпала честь показать экскурсию по ней для принца Филиппа.
Он проявил большой интерес к аэродинамической трубе, а затем, увидев одну из машин, спросил: «Можно я сяду в нее?»
Он забрался внутрь и застрял в кокпите – видимо, он рассказал эту историю Королеве, и она запомнила.
Три победы в чемпионате подряд – это удивительное достижение, но мир Формулы-1 таков, что наше внимание уже переключилось на машину, которая должна была защитить наш титул в 2013-м, – RB9.
RB9 был развитием RB8, поэтому архитектура автомобиля, включая выхлопную систему и воздуховоды, осталась прежней. Мы лишь доработали некоторые аэродинамические элементы.
В начале сезона у нас была напряженная борьба с Mercedes, и, как выяснилось, главным элементом, который ограничивал возможности нашей машины, была резина. К началу сезона Pirelli изменила конструкцию шин, и теперь они были менее долговечными и приспособленными работать под высокой нагрузкой. На нашу машину это повлияло сильнее, чем на Mercedes.
