– Про радио не забудь.
Вероника с сочувствием смотрела на подругу, понимая, что выплакаться ей надо и в такой момент мешать не следует: сейчас отрыдает свое, очнется от горестных мыслей и станет прежней – схватит первое, что подвернется под руку, и пойдет громить все и вся, особо не вдаваясь в подробности. Леська хоть и была ленивой, но природная упертость в ней присутствовала, а против такой великой силы не попрешь. Ника глотнула кофе и попыталась вспомнить все, что слышала про Телефониста. Ситуация плачевная, но не стоит умирать раньше времени.
Объявился он относительно недавно – полгода назад. На его счету три жертвы: студентка университета, домохозяйка и художница. Все убиты – задушены. Никакие приметы маньяка неизвестны. По какому принципу он отбирает потенциальных жертв, нигде не сообщалось. Единственно известный факт – Телефонист всегда предупреждает выбранную женщину заранее о том, что ее ждет, видно, получает особое удовольствие от растянувшихся на дни чужих переживаний. Хотя ни студентка, ни домохозяйка, ни художница особо о телефонном разговоре не задумывались, а рассказывали родственникам об этом моменте как о шутке. Вот и Леська пошла по такому же пути. Хорошо, что в газетной статье предупреждали об этом и просили быть более бдительными.
Всхлипы почти затихли, и Вероника внимательно посмотрела на подругу – именно сейчас, по ее предположениям, та должна была окончательно прийти в себя и подумать о выходе из наметившегося тупика.
– …порчу, что ли, на меня навели, да что же это делается, люди добрые, – Леська ныла уже не от отчаяния, а просто чтобы поныть. – Ну ничего, я вам всем покажу, я вам всем задам, узнаете, что такое дважды разведенная женщина на тропе войны! Расплодили маньяков, плюнуть некуда, ну ничего – Леся Лисичкина наведет порядок, через три дня в Москве ни одного маньяка не останется. Леся Лисичкина – это вам не какая-нибудь тетеха, это практически санитар леса, гроза преступности…
Вероника довольно улыбнулась: вот теперь с подругой можно разговаривать, теперь она ее услышит.
– Надо топать к следователю, он объяснит, что делать и, возможно, приставит охрану.
– Точно, – согласилась Леська. Воображение тут же нарисовало двухметрового красивого парня с очаровательной улыбкой, сжимающего в руках черный автомат. Именно такой охранник ей и нужен! А еще – чтобы был в бронежилете, и чтобы у него был ненормированный рабочий день.
– Эх, меня с тобой в кабинет не пустят, жаль. Ты там не теряйся, сама задавай вопросы, пусть скажут, что да как, чего опасаться, а чего не стоит. Поняла?
– Ага, – Леська расправила плечи и кивнула. Ника может не сомневаться, уж она вытрясет из следователя все, что только можно, и даже больше. А то ишь ты, сидят они там в мягких креслах, какого-то мужичонку поймать не могут, а ей тут с ума сходи, подозревай каждого встречного-поперечного! – А может, мне лучше в тюрьму попроситься?
– Чего? – не поняла Вероника.
– Если бы меня заперли в камере, то ни один Телефонист до меня бы не добрался. А что? Жила бы там припеваючи, ты бы мне еду носила…
– А если они маньяка еще десять лет искать будут, ты так и будешь за решеткой сидеть? Отмотаешь срок, как за ограбление с огнестрелом?
– Ладно, тюрьма отпадает, – махнула рукой Леся, хотя воображение уже рисовало каменные стены с душераздирающими надписями «здесь был Вася», жесткую постель, как у осужденных революционеров, мешок писем, полученных со всего света со словами поддержки, и опять же – двухметрового охранника, стоящего в дверях с автоматом наперевес. – Тогда буду сидеть дома. Как ты думаешь, Телефониста это отпугнуть может?
– Не знаю, – пожала плечами Вероника, – как я понимаю, маньяки – это такие чокнутые люди, которых если переклинило, то уже хоть об стену головой бейся, а они от своего не откажутся.
– Я дверь гвоздями забью.
– Тоже выход. Но вот мне почему-то кажется, что с помощью тебя этого маньяка и будут ловить, – Вероника нахмурилась и забарабанила пальцами по столу.
– Это в каком смысле?
