Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди - страница 13

Да, Соединенные Штаты обладают обширными запасами капитала, но, в отличие от развивающегося мира, где пачками наличных владеет правительство, большинство крупных денежных пулов США принадлежат частным компаниям (в виде пенсионных фондов, страховых компаний, взаимных фондов и т. д.). Эти структурные различия в том, кто владеет и управляет деньгами, уже оказали критическое влияние на гибкость и скорость реакции на финансовый кризис 2008 года. Их роль будет еще важнее для прогресса экономической стратегии и успехов. Однако в конечном итоге продажа товаров и толстая пачка денег не делают страну серьезной экономической силой; скорее, важнее то, как поступают с деньгами их владельцы.[19]

Не так давно мир встал бы на дыбы при мысли, что Китай и Ближний Восток придут спасать финансово ослабленные США. И тем не менее недавний опрос 600 топ-менеджеров, сделанный юридической фирмой Eversheds, приходит к выводу, что в следующие десять лет Шанхай, вероятно, перегонит Лондон и лишь немного будет отставать от Нью-Йорка в качестве мирового финансового центра и, таким образом, станет ведущим претендентом в конкурсе на звание мировой финансовой столицы. Тем временем развивающиеся регионы уже оказали помощь пошатнувшимся западным финансовым институтам (и потенциально экономике в более широком смысле), которые оказались на грани краха.

Абу-Даби вложил 7,5 миллиарда долларов в Citibank, китайская CIC инвестировала 5 миллиардов долларов в Morgan Stanley и еще 3 миллиарда в частную американскую фирму на рынке ценных бумаг Blackstone. По последним подсчетам, в начале 2008 года общая сумма, вложенная развивающимся миром в западные финансовые институты, превысила 30 миллиардов долларов. Да, хотя многие из этих инвестиций остались под водой в кильватере финансового кризиса, смысл в том, что у развивающихся стран нашлись для этого средства. Хотя правительство США (и других западных стран) и подсуетилось со спасительными дотациями после начала финансового кризиса, большую часть собранных денег придется покрывать обычным налогоплательщикам, а не государственным резервам.

Неприятная правда состоит в том, что Запад испытывает отчаянную нехватку денег. Как и раньше, когда бой шел по правилам, управлявшим рыночными экономиками промышленного Запада дольше двухсот лет, все сводится к наличности, к тому, у кого она есть и у кого ее нет.

В глобальной войне торгов «кто больше» — за собственность, компании, товары, за все, что представляет хоть какую-либо ценность, — Запад почти не видно: у него быстро кончаются деньги. Но так было не всегда. Когда-то денег у него было достаточно, даже с избытком. И Запад оказался в этом затруднительном положении из-за того, как он поступал с деньгами, когда они у него были.

В конце 2008 года банковский сектор Америки был очень похож на детройтскую автомобильную промышленность — разбитую и потрепанную. При 20% ВВП США (включая инвесторов с наличными и страховщиков) и многих сотнях тысяч занятых в нем работников банковский сектор и его кризис 2008 года поставил Америку на грань катастрофы.

Хотя кризис 2008 года, скорее всего, не свалит западные экономики (и, в частности, американскую) с их насеста, если рассматривать его в более широком контексте, то это экономическое шатание, спотыкание и падение представляют собой последний этап неизбежного конца западного превосходства и предвещают грядущие события.

Лейтмотив этой книги — то, как западные государственные и частные институты (мозговые центры, факультеты академий, университетские исследовательские программы), лихорадочно изобретая наилучший экономический курс, непреднамеренно произвели пагубные результаты. В сердце американской финансовой системы был заложен агентский риск, то есть возможность, что менеджеры компаний будут действовать не в интересах своих акционеров.

Возможно, это была глупость, возможно, сознательная слепота или, быть может, капризная политическая близорукость — каковы бы ни были мотивы, в последние полсотни лет Запад своей политикой переложил неподъемное бремя непосильных растущих расходов на плечи будущих поколений, и полную тяжесть этого бремени Запад лишь начал ощущать. Опять и опять мы будем понимать, как это произошло. Как станет ясно дальше, многие политические решения, хотя и принятые из благих намерений, принесли краткосрочные выгоды, но обернулись убийственными расходами в дальней перспективе.