Не садясь, Кери посмотрела на меня и опять на него.
– Я Кери, – почти прошептала она.
– Что ж, приятно с тобой познакомиться, Кери. Положив тонометр на стол, он протянул ей скрюченную артритом руку. Кери растерянно глянула и неловко вложила в нее спою ладонь. Кизли ее пожал, улыбнувшись и показав зубы в кофейных пятнах, потом жестом пригласил Кери сесть на стул, и она настороженно присела, нехотя отставив в сторону чипсы и с опаской глядя на тонометр.
– Рэйчел хочет, чтобы я тебя осмотрел, – сказал он, вытаскивая еще какие-то медицинские причиндалы.
Кери покосилась на меня и со вздохом сдалась.
Кофе сварился, и пока Кизли измерял ей температуру, проверял рефлексы, давление и заставлял говорить «А-аа», я отнесла чашку Айви в гостиную. Она сидела боком в своем роскошном кресле, с наушниками на голове, затылком оперлась на одну ручку, ноги свесила с другой. Глаза у нее были закрыты, но она не глядя протянула руку и взяла чашку, стоило мне ее поставить.
– Спасибо, – пробормотала она, и я ушла. Иногда меня от Айви мороз по коже пробирает.
– Кофе будешь, Кизли? – спросила я, вернувшись. Старик посмотрел на термометр и стряхнул его.
– Да, спасибо. – Он улыбнулся Керн. – Вы вполне здоровы.
– Благодарю тебя, добрый сэр, – ответила Кери и печально посмотрела на дно картонной упаковки.
Пока Кизли работал, она доела чипсы. Дженкс тут же оказался рядом.
– Еще? – предложил он. – Кетчуп попробуй.
Рвение Дженкса внезапно объяснилось. Не в картошке было дело, а в кетчупе.
– Дженкс, – устало сказала я, подавая Кизли кофе и прислоняясь к стойке. – Ей больше тысячи лет. Даже люди тогда ели помидоры. – Я засомневалась: – Тогда ведь уже были помидоры, правда?
Жужжание крыльев Дженкса оборвалось.
– Черт, – пробормотал он, но тут же просветлел: – Давай, – сказал он Кери. – Сама теперь СВЧ запускай, без моей помощи.
– СВЧ? – переспросила она, аккуратно вытирая руки салфеткой.
– Нуда. У вас в безвременье что, микроволновок нет? Она покачала головой, волосы разлетелись в стороны.
– Нет. Я для Ала готовила с помощью магии лей-линий. Здесь все такое… устаревшее.
Кизли вздрогнул так, что едва не пролил кофе. Он не отрываясь смотрел на изящную женщину, пока она шла к холодильнику и, к радости Дженкса, вытаскивала коробку замороженной картошки. Кери методично нажала на нужные кнопки, от усердия прикусив губу. Забавно, подумала я, что женщина, которой больше тысячи лет от роду, считает микроволновки примитивными.
– Безвременье? – тихо спросил Кизли, и я повернулась к нему.
Чашку я держала обеими руками, согревая пальцы.
– Как она?
Он пожал плечами.
– Достаточно здорова. Может, масса тела маловата. Но психика у нее нарушена – не знаю, что ее измучило и как. Ей нужна помощь.
Я глубоко вздохнула, глядя на дно чашки.
– Я хочу попросить тебя о большой услуге.
Кизли напрягся.
– Нет, – сказал он, поднимая пакет на колени и принимаюсь складывать туда инструменты. – Я ее не знаю, и не знаю даже, какой она разновидности.
– Я ее отбила у демона – у того, чью работу ты видел осенью, когда меня зашивал. – Я потрогала себя за шею. – Она пыла его фамилиаром. Я оплачу ей жилье и еду.
– Не в том дело, – возразил он. Пакет он уже держал в руке, карие глаза встревожены. – Я о ней ничего не знаю, Рэйчел. Я не рискну пустить ее в дом. Не проси.
Я наклонилась к нему, почти разозлившись.
– Последнюю тысячу лет она провела в безвременье. Не думаю, что она оттуда выбралась, чтобы убить тебя. – Я наставила па него палец, и морщинистые черты исказились внезапной треногой. – Все, что ей надо, – продолжила я, испугавшись, что попала точно в его фобию, – это нормальные условия, где она сможет прийти в себя. А компанию ведьмы, вампира и пикси, которые живут в церкви и гоняются за преступниками, нормальными условиями не назовешь.
Дженкс смотрел на нас с плеча Кери, а Кери смотрела, как разогревается картошка. Лицо у пикси было серьезное: наш разговор он слышал так же ясно, как если б на столе между нами стоял. Кери что-то тихо у него спросила, и он отвернулся, весело ей отвечая. Всех детей, кроме Джи, он из кухни выгнал, и вокруг было блаженно тихо.
