Если ты собираешься ввести какой-то фон, должен задуматься, что с его помощью хочешь открыть. Естественно, тебя не обязывают никакие правила, но если событие, начинающее историю (т. е. первый импульс — я объясню этот термин в разделе 4), не окажется в двух — трех первых главах, читатель может потерять терпение. Фон твоей повести играет ту же роль, что декорации в опере: интересно, конечно, и даже на какое-то время привлекает к себе внимание, но если увертюра звучит слишком долго, люди начинают вертеться на своих местах. Большинство людей читают повести ради действия, не для сценографии.
Нарушение хронологической последовательности посредством начала с конца, либо через ретроспекцию или прыжки во времени, является техникой, которую использовали многие авторы, например, Джозеф Конрад в Ностромо. Однако это весьма специфичная операция, использовать ее следует только при необходимости. Большинство повестей развивается с течением времени, и большинство читателей этим совершенно удовлетворены.
Вопросом, кого выбрать на роль героя или героини, мы займемся в восьмом разделе. Персонаж, с которого начинается история, совершенно не обязан быть протагонистом — есть определенная драматургическая польза в том, чтобы оттянуть момент его появления. Толкиен поступил так в своем «Владыке колец», получив замечательный эффект. До того, как сам Арагорн появился на сцене, персонаж этот до такой степени конкретизировался, что это произошло совершенно естественно.
Почему именно повесть, и почему эта повесть?
Самый трудный, и в каком-то смысле самый важный вопрос, — это ПОЧЕМУ? Хотя может быть ты и не сможешь толком на него ответить, стоит его себе задать, потому что в нем кроются другие, не менее важные, например: какая форма для моей повести будет самой лучшей? Хватит ли собранного материала на целую книгу?
Когда наступает этот момент готовности писать? Ты уже много сделал, придумал до определенной степени фабулу, начал осваиваться с персонажами. В какой момент надо вложить в машинку чистый белый лист бумаги и поставить первый знак? Это зависит от писателя. Если говорить обо мне, то я люблю, чтобы моя повесть достигла определенного момента, и тогда внутри что-то лопается. Первое слово не появляется с минутой конца подготовки, и не появляется, когда каждый поворот действия имеет свое место в фабуле, — если бы так должно было быть, то слово могло бы и не появиться. Я начинаю писать, когда сама история начинает этого требовать, а это обычно происходит тогда, когда оживают персонажи. В этот момент происходит нечто вроде бесшумного взрыва, а материал совершает качественный переход из одного состояния в другое. Собирание и упорядочивание становится творчеством, и рождается повесть. Это минута насколько же волнующа, насколько и тревожна, потому что до этого момента я только готовился к тому, чтобы быть писателем. И вот теперь я им СТАЛ.
Если позволишь идее расти до достижения определенной критической массы, может оказаться так, что она начнет жить своей собственной жизнью. В определенном смысле, повесть уже существует, тебе остается только ее написать.
«Повесть была уже как бы написана, она носилась в воздухе на электронной сети. Я слышала, как она разговаривает сама с собой. Я чувствовала, что едва сяду и начну прислушиваться, как она явится передо мной, готовая полностью.»
А. С. Биатт
Какова дистанция между первым замыслом, и первым словом? Сколько времени проходит с первого проклёвывания зерна? Из моего опыта получается, что это может длиться от нескольких месяцев до года. Это не значит, естественно, что все это время я занимаюсь обдумыванием своего нового проекта; очень часто внимание поглощено совершенно другими делами. Однако я все время помню, чтобы регулярно подливать и подкармливать замысел, проверяя время от времени, как он развивается. Время идет, замысел разрастается, а я посвящаю ему все больше внимания. Лично я не люблю что-либо торопить, хотя люди бывают разные. Единого рецепта здесь нет — надо только помнить, что семя требует определенных условий. Его нельзя заставлять, потому что можно легко уничтожить. Подливать его надо умеренно — не слишком много, не слишком мало, чтобы не высохли листья или не сгнили корни. Это проблема сохранения равновесия между старательным планированием и спонтанностью: если начнешь слишком рано, проект может оказаться незрелым, а ты запутаешься в своей истории; если же начнешь слишком поздно, то может не хватить энтузиазма. Помни — повесть не машина, а писатель — не механик.
