Как надо любить маму - страница 3

Жил-был Петенька, и стал он играть в мяч, не выходя из квартиры на седьмом этаже. Но мяч прыгал по полу вяло и невесело.

Вот наконец мяч перестал прыгать и вдруг сказал человеческим голосом:

— Знаешь, Петенька, я хоть предмет неодушевлённый, но что-то мне жаль ту бабушку этажом ниже, которой от нашего шума совсем плохо…

Жила-была тропинка, по которой люди ходили к колодцу за водой. Но вот колодец высох. Тогда неподалёку вырыли другой колодец, и к нему проложили новую тропинку.

— Ух, — говорит первая тропинка. — Натерпелась-то я, бедная, сколько меня топтали ногами, все бока болят. Теперь-то отдохну, поживу всласть. А ты, новая тропинка, потерпи, может, и тебя оставят в покое.

Шли дни, день за днём — и заросла первая тропинка травой, исчезла навсегда.

А по другой тропе люди ходят за водой, и она рада, что им нужна, и ей исчезнуть не хочется.

Однажды от меня ушла моя молитва. Стою перед иконой, а молиться не могу.

Спросил я у отца:

— Не видел ли ты, куда она ушла?

— Нет, — ответил отец. — Может, мать видала.

— Мама! Не встречала моей молитвы?

— Не встречала. А может, твой младший братишка знает?

— Братишка! Где моя молитва? Признавайся!

— Я не видел, а наш котёнок мог видеть: он такой маленький и юркий, что даже в щель в полу пролазит.

— Эй, котёнок!..

— В доме не видел, в подполье не встречал. Может, синичка на дереве видела? — отвечает котёнок.

— Она не скажет… — говорю. — Я в неё камешком бросался.

— Так прощения попроси! — сказали хором родители, братишка и котёнок.

И я сказал, подойдя к дереву, краснея от стыда:

— Я больше не буду никогда в жизни ни в тебя, ни в воробьёв и ни в кого ничего бросать (разве что только если враг будет обижать слабых, тогда в него брошу)! Скажи, где моя молитва? Мне без неё плохо жить.

И простила меня синичка. А как простила — вернулась ко мне молитва, вошла в моё сердце, и в нём стало светло.

Мастер по литейному делу придумал в расплавленную медь добавлять цветочный порошок, от которого аромат. Мастер вылил новенький колокол и принёс настоятелю храма.

— Вот, — с поклоном сказал он священнику. — От меня Богу подарок.

Батюшка повесил колокол на колокольне и зазвонил. И вместе со звоном полетел по свету цветочный запах. Люди даже в далёких странах услыхали звон и удивились его аромату.

И даже в дымных от заводов и машин городах, куда прилетел звон, люди улыбнулись и сказали:

— Чувствуете? Цветами запахло, как будто мы в прекрасном саду!..

Однажды в детстве я был с родителями в Геленджике. Там на морском берегу продавали большущими кусками на палочке сахарную тёплую вату, и мама купила нам по пышному куску.

Я от своей ваты только начал откусывать, как прилетела оса и хотела попробовать мою сахарную вату.

Я ударил по осе рукой, она звучно шлепнулась на асфальт, а я её растёр сандалией по асфальту.

— Зачем ты? — сказала мама и в самые глаза посмотрела мне. — Она ведь не может себе купить и хотела только крохотный кусочек от твоего большущего.

…С того дня прошли десятки лет. А я иногда всё вспоминаю ту бедную осу, и мне так стыдно и так её жалко, что у меня рука не поднимается даже на комара, только, если возможно, его осторожно поймаю и выпущу в окно.

Он всю свою жизнь выращивал цветы на клумбах города, он любовался своими цветами и радовался.

Но вот у него заболели глаза, и он ослеп.

А потом как-то прохожие увидели, что тот слепой садовник опять трудится на клумбе.

— Зачем вы сажаете цветы, которых не видите? — удивились прохожие.

А он ответил с тихой улыбкой:

— Но их видите вы…

И как только она стоит на земле, не падает? У неё внутри — труха древесная, и дерево стоит большей частью только на своей сухой коре, да и кора уцелела не со всех сторон.

А на её корявых ветках растут… спелые грушки, румяные, здоровенькие!!!

Она похожа на старую, согбенную нищую бабушку, и кора у неё будто в старых морщинах. Но она ничего не просит, а в руках у неё спелые грушевые плоды, которые она предлагает всем прохожим.

— Старая груша! — сказал я. — Как ты можешь ещё и плоды давать?!