— Какой красивый лес, — сказала Наташа, разглядывая бронзовые, точно кованые, стволы сосен. — Давай и завтра поедем?..
Я кивнул.
— А я вижу цветы! — Наташа вскочила и понеслась к каким-то далеким лиловым стеблям. — Маме нарву!
Она вернулась с букетом ярких цветов и еще издали крикнула:
— Смотри, какие красивые! Давай и твоей маме нарвем?
Мы рвали цветы, выбирая самые высокие и самые яркие, потом бегали за жуками, рассматривали муравьев в муравейнике и тритонов в заросшем болотце, и только когда начало темнеть, вспомнили про обратную дорогу. К счастью, плутали недолго. Вытащив из-под кустов велосипед, я очистил спицы от листьев, привязал бидон и букеты к багажнику, затем помог Наташе забраться на раму, разогнал машину и вскочил на сиденье.
Сумерки сгущались, но накатанная дорога была светлее окружавшей травы, и мы ехали довольно быстро. Только два раза пришлось свернуть на обочину и затормозить. Первый раз, когда нас обогнал мотоцикл, а второй, когда сзади засигналил грузовик. Оба раза мы ждали, когда уляжется пыль, чтобы увидеть очертания дороги. Потом снова садились на велосипед и катили дальше. Мы еще не выехали из леса, когда я вдруг заметил, что велосипедная цепь как-то странно скрипит. Я прибавил хода, но скрип усилился. Тогда я остановил велосипед и попросил Наташу на минуту слезть. Попробовал раскрутить педали, чтобы обнаружить поломку. Цепная передача затрещала и вдруг лопнула.
— Что случилось? — испуганно спросила Наташа.
— Цепь сломалась.
— Так что ж ты не чинишь?
— Сейчас, — сказал я и попробовал соединить перетершееся звено в цепи, но ничего не получилось. Болт был перекошен, а нового у меня не было.
— Ничего! — сказал я, переворачивая велосипед. — И так дойдем. Здесь недалеко.
— Мне надо скорее домой, — замирающим голосом сказала Наташа. Вдруг она выбежала на середину дороги, подняла руку и закричала:
— Пожалуйста, остановите! Пожалуйста!..
Я обернулся и увидел, как к нам приближается какой-то велосипедист — на дороге прыгало светлое пятнышко от фары.
— Что случилось?
Около нас затормозил высокий мужчина, и мы сразу узнали в нем дядю Кирилла, электромонтера с нашей улицы.
— Да вот у него велосипед сломался, а мне надо скорее домой, — проговорила Наташа с дрожью в голосе. — Дядя Кирилл, пожалуйста, отвезите меня домой…
— Конечно, садись, — перебил ее дядя Кирилл. — А как же ты? — обратился он ко мне.
— Доберусь…
— Ну, конечно, чего там, — усмехнулся дядя Кирилл. — Через полчасика доберешься.
Наташа подбежала к моему велосипеду, выхватила из багажника бидон и букет и быстро вернулась к дяде Кириллу. Он усадил ее на раму и крикнул мне:
— Полный вперед, за нами!
— До свиданья! — крикнула мне Наташа, когда они отъезжали.
Выходя из леса, я еле сдерживался, чтобы не разреветься. Меня не огорчал сломанный велосипед и не пугала темнота, мне было обидно от неожиданного предательства. Я даже не спешил домой и, ведя сломанный велосипед, еле перебирал ногами… А впереди уже один за другим зажигались огни в нашем поселке.
В ту ночь я долго не мог уснуть, а утром проснулся от стука. Кто-то барабанил по стеклу. Вскочив с кровати, я распахнул рамы и увидел под окном Наташу. Снизу на меня смотрели грустные глаза.
— Прости меня, пожалуйста, — тихо сказала она. — Знаешь, как мне попало дома… Больше меня никуда не пустят…
Она хотела заплакать, но все же пересилила себя.
— И когда стемнело в лесу, мне стало страшно… Не сердись, пожалуйста…
И тут я подумал, что она и в самом деле могла испугаться, — ведь она девочка. Мне вдруг захотелось сказать ей что-нибудь хорошее, но я только сказал:
— Не сержусь я. Совсем не сержусь. Ни капельки!
